1816: Приключения первых британцев на Рюкю-16

(часть15)

Как только мы перешли в лодки, капитан Максвелл распорядился подготовить их к отплытию, а затем приказал всем нам встать, чтобы сердечно распроститься. Никогда ранее мы не выполняли приказы так оперативно. А принц со своими людьми смотрел на все это, как нам показалось, довольно изумленно, но затем его удивление сменилось на довольство и он поклонился нам несколько раз, сцепив кисти рук вместе и поднеся их к груди. Островитяне, которые до этого момента молча наблюдали за нашими приготовлениями на лодках и прощанием, неожиданно разразились радостными криками. Принц продолжал стоять у парапета и махать веером пока мы гребли к своим кораблям, до тех пор, пока мы могли его различать на дамбе. Некоторые из чиновников, стоявшие до этого на берегу, вместе с огромной толпой островитян, подбежали к берегу у дамбы, где продолжили махать нам платками и веерами. Все побережье, пляж, скалы, высокие деревья, крыши домов, а также лодки на заливе, были переполнены людьми, которые провожали нас таким же образом. Безусловно, это было грандиозное зрелище того, чего мы смогли добиться с момента нашего прибытия на этот остров. Мы были очень рады осознанию этого, и теперь, подытоживая прошедшие события, могли сказать, что наши предположения в доброте и уважении островитян к нам были искренними. В самом начале пребытия на остров, местные жители, не зная о целях и намерениях нашего визита, в значительной степени делали выводы по нашему поведению. При этом, не смотря на свое огромное любопытство, они держались сдержанно и неболтливо. С тех пор все очень изменилось, и теперь мы наглядно видели по их дружественных крикам, что их доверие было нами завоевано.

Тем не менее в одном вопросе нам все-таки не удалось добиться прогресса. Во время нашего визита были по-прежнему предприняты все меры предосторожности для предотвращения нашего любопытства в отношении местных женщин. Мы не смогли различить в толпе ни одного женского лица – нигде. Может быть мужчины на острове представляют большинство населения?

По поводу плотности населения на Loo-Choo, то она, видимо, неравномерна. К югу от Napakiang, примерно на протяжении 5-6 миль, и к северу от него, на протяжении 16-18 миль территория густо заселена, там есть множество домов и возделываемых земель. Около заливов порта Мелвилл есть также есть множество густонаселенных деревень, но северный, северо-восточный и восточные районы острова заселены не столь плотно и на них мало каких-либо сельхоземель. Что еще интересного на острове - это то, что мы нигде не видели людей, страдающих от нищеты или от каких-либо заболеваний. Все островитяне, которые нам встречались выглядели довольными и счастливыми. Нам не встретилось ни одного калеки либо человека, который имел какие-либо видимые признаки болезни, за исключением нескольких, которые имели отметины от оспы.

Как только совсем стемнело, мы празднично рацветили огнями «Альцесту» и «Лиру». В 9 часов вечера мы устроили королевский салют с феерверками. Поглазеть на это красивое зрелище собралась огромная толпа любопытствующих островитян на берегу, которые были заранее уведомлены о наших намерениях устроить столь яркое представление.

Утром 26 октября, мы стали готовиться к отплытию с острова. Мы переместили больных моряков с берегового лазарета обратно на корабли, а также ликвидировали береговые «склады» грузов, принадлежащих «Альцесте». Пока происходила погрузка кораблей, мы решили провести последнюю серию своих наблюдений. В этот момент к нам присоединился Maddera, который принес с собою секстант, подарок, который я подарил принцу накануне. Наверное, он получил приказ ознакомиться с его использованием, что было почти безнадежное дело, поскольку времени у нас оставалось мало, а вкраце как пользоваться им объяснить невозможно. Однако, Maddera, не был человеком, который пасует перед какими-либо проблемами, поэтому он решительно настаивал, чтобы мы объяснили ему, как он работает. Самое замечательное, что чем сложнее была задача, тем усерднее он трудился над ее решением. Прогресс, которого он достиг в течение нескольких часов в практике определения углов и высот был просто поразительным, но при этом Maddera был неудовлетворен такой степенью знаний и умолял научить его применять секстант для каких-либо практических целей. Я предложил ему самое простое - определять время полдня. Как мне кажется, мне удалось объяснить ему, как это делается. Maddera немного попрактиковался в работе с секстантом, а потом вдруг неожиданно отложил его. Он еще раз выразил свои сожаления по поводу приближения нашего отплытия. К его выражению дружеских чувств присоединились и другие наши островные друзья-чиновники, которые пришли к нам позднее Maddera. Они были совсем без настроения. Jeeroo, бедняга, пока его приятель Maddera обучался в практической астрономии, подготовил нам красивый прощальный «обед», тут же под деревом, возле «обсерватории». Приглашая нас за «стол» он сказал, что будем пить «wackarittee», или «чашу расставания», причем несколько раз.

В тот вечер к нашей «обсерватории» пришло необычное количество наших друзей-островитян, которые стояли с сокрушенным видом и смотрели, как мы пакуем и отправляем на корабль свои инструменты. Все они говорили нам, как им жаль, что мы уплываем так скоро. Один из них подарил г-ну Клиффорду прощальный подарок, очень интересный рисунок «Aльцесты», с праздничными флагами, которыми мы украшали корабль, вчера, 25-го числа. Он сказал, что этот рисунок нарисовал его сын. Наши маленькие друзья, дети чиновников, видимо тоже пребывали в нерадостном настроении. Это было последнее наше посещение берега.

Тем же вечером позднее я отправился на «Альцесту», где обнаружил островных начальников, которые со скорбным видом ужинали и беседовали в кают-компании с капитаном Максвеллом. Капитан подарил им на память по небольшому хрустальному фужеру, которыми, как нам показалось, они уже давно желали обладать. Оokooma, который имел самый высокий ранг среди них, получил отдельный подарок – красиво граненый большой бокал из красного марокканского стекла. Это превзошло все его ожидания и возможные пожелания, ибо он посмотрел сквозь стекло бокала с задумчивым взглядом. Заметив эти грустные думы капитан Максвелл тут же предложил ему наполнить этот бокал вином и выпить, с чем тот с удовольствием согласился. Вскоре вся наша островная компания собралась отчалить на берег, но прежде, чем уплыть они сказали, что утром на борт корабля прибудут Bodzes (священники), чтобы провести некоторые напутственные молебствования. Однако, на следующее утро никто не пришел, вполне вероятно потому, что мы не совсем верно поняли их фразу «Isacha sandoo», которую мы интерпретировали, как «завтра пойдут корабли - люди Loo-Choo будут молиться за них».

На том же ужине на «Альцесте» произошел неловкий случай с Madderа. Его не было среди присутствовавших за столом, видимо, про этот ужин его начальство ему ничего не сказало. И, вот, неожиданно, в кают-компанию вошел Maddera, который искал меня, чтобы задать еще несколько вопросов по поводу использования секстанта. Выглядел он весьма шокированно из-за своего внезапного вторжения. Конечно, мы сразу же пригласили его сесть за стол, но никакими уговорами не смогли заставить это сделать. Он вышел из каюты, и направился в оружейную к мистеру Хоппнеру, младшему лейтенанту «Альцесты», с которым Madderaнаходился в большой дружбе. Там г-н Хоппнер подарил ему на прощание картину с изображением «Альцесты», а также некоторые другие подарки на память. Тогда Maddera сказал ему: «корабль завтра идти морем — я иду мой отец на Iiouse — два дня расстояние — когда я вижу своего отца, я покажу ему ваши подарки, я говорю ему - Генри Хоппнер такой же, как мой брат», - и заплакал!

На рассвете в воскресенье, 27 октября 1816 года, мы собирались к отплытию. После того, как островитяне увидели, что мы подняли один из якорей, они естественно решили, что мы сразу же уйдем в море, без затягивания времени на дальнейшие проводы. Но это было очень далеко от нашего намерения. Наши приготовления к отплытию вызвали большую тревогу, и эта весть немедленно распространилась на берегу, что привело наших друзей к большой спешке - отбросив всякие обычные формальности, они приплыли к нам. Старина Jeerоо причалил к «Лире» на своем пути к фрегату. Он был очень тронут, даже со слезами на глазах, когда я снял кольцо с пальца и одел ему на его палец. Взамен он вытащил нож из-за пояса и подарил его мне на память.

К «Лире» причалили и другие наши друзья, где мы позавтракали и я предложил им перебраться на фрегат, сообщив, что собираюсь туда же. Среди них был конечно же и бедняга Maddera с секстантом в руках. Он пребывал в таком унынии, которого я никогда за ним не замечал. Во время завтрака он сидел совсем безучастным ко всему, что происходило за столом, держа рядом с собою свой секстант. Он ел и пил, не замечая этого, а затем, когда мы прервались на перекур, то курил очень нервно и быстро, выкуривая трубки одну за другой. Через некоторое время, когда к нему в некоторой степени вернулось его самообладание, он попросил меня дать ему почитать что-нибудь из книг о секстанте. Я дал ему морской справочник и показал, что он должен прочесть в первую очередь. Он несколько минут листал его, а затем внимательно разглядывал иллюстрации, но потом в абсолютном отчаянии взмахнул руками и заявил, что все это понять - безнадежное для него дело. Он положил секстант обратно в ящичек и распрощалася с нами. Перед отплытием с «Лиры» он подарил г-ну Клиффорду свою курительную трубку и мешочек с табаком с привязанной к нему маленькой резной фигуркой, сказав, что: «когда придете Ingeree (Англия) - вы даете это вашему ребенку». Г-н Клиффорд взамен также вручил ему несколько подарков и сказал, что навсегда запомнит его, как своего большого друга. Maddera, который был до этого вполне серьезен, растрогался, и по его лицу потекли слезы, он пожал руку г-ну Клиффорду, сердечно встряхнув ее несколько раз, и произнес: «Eedooshee, eedooshee!» — «мой друг, мой друг!».

Мне он подарил веер и большой рисунок человека, смотрящего на солнце, вероятно намекая на мои астромические познания. После того, как он разместился в своей лодке, он встал и прокричал несколько раз: «Ingery noo choo sibitty yootusha», — «я буду всегда помнить англичан». Когда он после «Лиры» причалил и взошел на борт «Альцесты», то один из начальников сделал ему замечание, что он явился без своей официальной формы и хатимаки, и это может быть непочтительным - прощаться с капитаном Максвеллом в таком виде, особенно если учесть, что все остальные были одеты по полной форме. Бедолага Maddera, который был слишком удручен нашим отбытием, чтобы думать о чем-то еще, как, например, во что он одет, очень расстроился этим явным пренебрежением приличий, и сразу же принес свои извинения капитану Максвеллу, который любезно пожал его руку, вручая ему на прощание подарок, сказав, что он был всегда очень счастлив видеть его в любом виде.

Перебравшись на «Альцесту», я увидел в кают-компании островное начальство, все очень в безутешном состоянии. Мы тщетно пытались вовлечь их в разговор, но они, как нам показалось, находились совсем в упадническом настроении. Наверное это было естественно, поскольку остров редко кто посещал, и эти простые люди могли просто иметь мало опыта в расставаниях.

Я воспользовался этой возможностью и подарил каждому из начальников кое-какие безделушки на память, и они, в свою очередь, подарили мне курительные трубки, вееры и ножи - в сопровождении многих дружественных выражений. Взаимные симпатии, которые возникли между нами, позволят надолго запомнить нам эту встречу. Наконец, островитяне встали, чтобы навсегда покинуть нас. Ookooma, который, также как и другие был очень взволнован, попытался сказать что-то на прощанье, но его сердце было так переполнено горестным чувством, что он не смог произнести ни слова. Остальные даже и не пытались говорить, но еще до того, как разместиться в лодках, они уже были все в слезах. Maddera, который последним покидал корабль, горько всплипывал, он пожимал руки своих многочисленных друзей из нашей команды, которые тесно обступили его с кучей различных подарков.

Мы выбрали якорь, и заметили, что островитяне собрались не только на лодках вокруг кораблей, но и на берегу стояли огромные толпы людей, разместившиеся вдоль соседних холмов. Пока мы уплывали в даль, они все стояли и продолжали махать нам вслед веерами и платками, пока мы не скрылись из виду

NB! На обратном пути следования в Англию экспедиция посетит о. Святой Елены, где капитан Максвелл расскажет Наполеону об этом удивительном народе.

(основной источник иллюстраций. Кому-то спасибо за такую коллекцию)

По теме

(Рюкю)

Очерки путешествия на фрегате «Паллада» в 1852-1855 гг. на Рюкю И.А. Гончарова
Евгений Бакшеев. Н. А. Невский как исследователь культуры Окинавы

(Япония)

Экспедиция Крузенштерна в Японию в 1803-1806 гг.
Русские в Японии в конце 1853 и в начале 1854 годов

----------------
Миф о пацифизме рюкюсцев
Мемуары мастера Фунакоси