Перейти к содержимому


Фотография

Краткая история Окинавского каратэ


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 42

#1 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 12 Апрель 2019 - 00:33

ЧАСТЬ 1

Однажды на юге Китая

Мы привыкли к тому, что на любой подделке обязательно есть метка «Made in China»; равно как и к тому, что буквы «Made in Japan» - своеобразная гарантия качества и подлинности. Сейчас я расскажу вам об одной из немногих историй, когда Китай имел отношение к созданию оригинального продукта, а японцы этот продукт с успехом присвоили. Речь пойдет о каратэ. В прошлом остались времена, когда об этом боевом искусстве в нашей стране знали только избранные. Сегодня, все (от детей до убеленных сединами старцев) уверенно ответят вам, что каратэ - это японское ногодрыгательное умение, обязательным атрибутом которого является порча кирпичей и громкие крики. 
Но вот незадача – это распространенная легенда, которая не имеет ничего общего с настоящей историей образования каратэ. В истории появления этого кулачного искусства нет места не только превращающимся в хлам одним движением руки строительным материалам, но даже самой Японии.
То, что мы называем сегодня каратэ, зародилось на юге Китая и позже попало на блогадатную почву Окинавы, которая в то время была совершенно самостоятельным королевством Рюкю, находившимся в вассальной зависимости от того же Китая. Вот почему крайне трудно понять истоки возникновения каратэ, не представляя себе (хотя бы в общих чертах) историю поднебесной империи того периода, который предшествовал возникновению на юге этой страны чрезвычайно эффективных рукопашных систем. А началось всё, как и положено, с небольшой победоносной войны.
На северо-восточной границе Китая на протяжении многих лет жили-были близкие родственники тунгусов – чжурчжени. Жили они относительно тихо, никого особо не трогали, пока однажды, а точнее в 1115 году, не решили, что они не хуже других и не объявили своего племенного вождя Агуду не много ни мало императором совершенно нового государства Цзинь. «Как им это пришло в голову?» – спросите вы. Дело в том, что незадолго до описываемых событий соседи чжурчженей - тоже кочевники кидани - создали свое киданьское государство Ляо и объявили их территории, входящими в его состав. (Причем среди местного населения по этому поводу народный референдум не проводился.) С ними, надо сказать, в то время вообще не очень считались. Оскорбленные до глубины души родственники тунгусов, имея в наличии собственного императора и новенькое государство, незамедлительно объявили войну захватчикам из Ляо, что оказалось как нельзя кстати для китайской династии Сун, правившей в то время в поднебесной и много лет безуспешно воевавшей с теми самыми киданями. С нежданными союзниками в 1120 году был заключен военный договор, который имел далеко идущие и разрушительные для Сун последствия. Дело в том, что чжурчжени, как всякие нормальные кочевники, разгромив киданей, проскакали на своих лошадках чуть дальше, чем это требовала картина боя. В 1127 году они переправились на южный берег Янцзы, взяли северную столицу Кайфэн и готовы были двинуть дальше. Сунский император, которому пришлось бежать в Ханчжоу, так расстроился, что казнил своего лучшего полководца Юэ Фэя и признал себя вассалом чжурчженьской империи Цзинь со всеми вытекающими последствиями в виде выплаты дани и существенного сокращения площади проживания подданных империи Сун.  
И все было бы хорошо у почти тунгусов, если бы не монголы со своим нашествием. Чжурчжени не успели насладиться плодами своей победы. А Сунский император наступил на те же грабли. Увидев в монголах шанс на реванш, он заключил с детьми степи союз, в результате которого чжурчжени были полностью разгромлены, а Сунская империя после практически столетней опустошительной войны со вчерашними союзниками монголами окончательно пала. В возникшем на ее месте монгольском государстве китайцам жилось из рук вон плохо. По стране прокатилась волна народных бунтов, самым значительным из которых стало восстание «красных повязок». Одним из его руководителей был сын крестьянина бродячий монах Чжу Юаньчжан. Он после разгрома монголов стал императором новой династии Мин. Страдающий манией преследования вчерашний крестьянин начал проводить политику репрессий и тотального уничтожения всех, кто, по его мнению, представлял угрозу его правлению. Эти события непосредственным образом повлияли на то, что в общем-то спокойный и более менее благополучный юг страны появляется в нашем повествовании в качестве полыхающей от непрекращающихся войн территории, где тысячами гибли люди. Дело в том, что многие из тех, до кого не дотянулась рука китайских спецслужб, сбежали из страны и вступили в сговор с японскими пиратами, облегчив им доступ к южно-китайским берегам. К середине шестнадцатого века пиратские набеги превратились в качественную войну с осадой южно-китайских городов и даже захватом столицы Нанкина. Конец этому безобразию положили три богатыря: Ци Цзигуан, Юй Даю и Лю Сян, призвавшие под свои знамена всех честных и умелых в военном деле жителей юга поднебесной, которые под их чутким руководством наваляли японцам по самое “не балуйся”. В это время в “большом” Китае вспыхнула крестьянская война, в ходе которой один истинный император повесился, зато три новых появились. Среди претендентов на престол были замечены два разбойника и один евнух. В этой атмосфере веселья и неразберихи последний генерал уже практически несуществующего государства Мин У Саньгуй перешел на сторону маньчжурского государства Цин. В 1644 году разгромил то, что еще оставалось от китайской армии, и взял Пекин. Для ослабленного крестьянскими бунтами Китая хватило года, чтобы стать частью маньчжурской империи Цин. И только юг империи оставался последним оплотом китайских свобод и истинных ценностей гибнущей династии. В 1645 году очагами независимости от маньчжуров, где сохранялась власть Мин, стали провинции юга Фуцзянь и Шаосин. После их падения центр борьбы с захватчиками переместился в Чжаоцин и Гуанчжоу. В 1649 году войска династии Цин начали массированное контрнаступление, в ходе которого остатки Мин были почти разгромлены. И только последний предводитель китайских патриотов Чжэн Ченгун, выдающийся полководец и герой юга, продолжал борьбу. В 1652 году он занял почти весь юг Фуцзяни, а в 1656 году на своих кораблях дошел до Нанкина. Но затем под давлением превосходящих сил противника полководец Чжэн покинул поднебесную и перебрался на Тайвань, по ходу дела выбив оттуда голландские колониальные войска. Для борьбы с Чэнгуном в 1656 году был издан императорский указ о "морских запретах", категорически запрещавший выход в море любых торговых судов. Нарушители подвергались аресту и казни с конфискацией товара и домашнего имущества. Стараясь обезопасить себя от нападения с моря, маньчжуры насильственно переселили все население провинций Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь и Гуандун подальше от побережья, которое с этого времени охранялось днем и ночью. 
В 1677 году Цинские войска заняли Гуанчжоу, а в 1683 году маньчжурское завоевание Китая окончательно завершилось присоединением Тайваня. Таким образом, только в конце семнадцатого века, на юге Китая после столетий кровопролития и убийств наступает более менее мирное время, когда у людей появляется возможность заняться чем-то помимо выживания. Именно к этому периоду относится история появления большинства стилей цюань фа (кулачного искусства) юга. Так, в качестве материнских стилей окинавского каратэ исследователи чаще всего называют: «Хусин цюань», или кулак формы тигра, Хэ Цюань - кулак журавля создателем которого считают легендарную Фан Цинян, а также Лохань Шиба Цюань, или кулак архата, основание которого приписывают пришедшему с севера монаху Кунъинь, который в середине 19 века обучил ему Юнь Ишаня. Последний в начале двадцатого века перебрался в Фуцзянь. Среди возможных претендентов на звание прародителя окинавского кулачного искусства иногда называют и такие южно-китайские стили, как кулак золотого льва, южный кулак дракона, кулак пяти предков и другие, но фаворитами являются именно эти три великих “цюаня” из провинции Фуцзянь. 

 

Богдан Курилко

(Из книги "Неизвестное каратэ")

Продолжение следует...


  • ВиШень, yamidako, Hapkido Lab. и 10 другим это нравится

#2 skif

skif

    Шихан

  • Пользователи
  • PipPipPipPipPip
  • 13 132 Cообщений
  • New

  • FITHUNTER

Отправлено 12 Апрель 2019 - 15:54

монастырский кулак архата (лохань) - это прям хорошо-хорошо, драки-мраки ни кому не нужны, главное путь
protokarate - использование личного холодного оружия при наличии/отсутсвии доспеха в виде ката каратэ!

#3 Guest_101_*

Guest_101_*
  • Гости

Отправлено 12 Апрель 2019 - 18:42

монастырский кулак архата (лохань) - это прям хорошо-хорошо, драки-мраки ни кому не нужны, главное путь

 

Вы главное пропустили, про товарища с севера Кунъинь - казак же!



#4 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 12 Апрель 2019 - 18:55

Краткая история Окинавского каратэ
(Из книги "Неизвестное каратэ" Б. Курилко)
__________________________

Часть 2
Королевство Рюкю

Солнце погрузилось в океан, на прощание щедро плеснув на его поверхность потоком умирающего света, который, словно огненная река растекся по широким улицам небольшого портового города. Ночь на Окинаве наступает быстро. Не успеешь оглянуться и уже темно. Впрочем, темнота здесь уютная, подсвеченная вывесками небольших ресторанчиков, баров и многочисленных магазинчиков. И ощущение полной, нереальной безопасности. Настолько непривычной для жителя одной шестой части суши, что становится жутко. Люди, которые живут на острове, смогли создать мир - утопию со своим уникальным отношением к вечности, собственным недостаткам и смыслу человеческого существования. С трепетным отношением к собственной истории, как бы мало от нее не осталось и собственной культуре, даже несмотря на то, что самыми значимыми ее достижениями стали каратэ и кобудо. А ведь начиналось все вовсе не так благодушно.
К двенадцатому веку местное общество дозрело до появления первых феодалов - андзи, которые, как и положено нормальным феодалам, стали активно делить земельные наделы со своими соседями. Неминуемые при таком положении дел столкновения привели к тому, что андзи стали возводить на своих землях крепости – Гусуку, при этом они боролись за то, чтобы его Гусуку стала самой Гусукистой из всех Гусук. В ходе этой борьбы одни теряли всё, другие увеличивали свои наделы. Причем чем больше побежденных закапывали под стенами догорающих Гусук, тем больше порядка становилось на острове. К четырнадцатому веку осталось три основных силы так называемые «три горы»: Хокудзан с центром в замке Накидзин, Тюдзан с замком Урасоэ и Нандзан с замком Симадзириоодзато. В 1350 году королем Тюдзан, или серединной «горы», был провозглашен Сатто. Этот государственный деятель оказался хорошим дипломатом и стратегом. Он заключил уникальный союз, который позволил его поданным достичь невиданных для тех времен высот процветания, а ему самому заручиться поддержкой, отбившей у соседей всякое желание вынашивать милитаристские планы в отношении его собственной Гусуку Урасоэ. Сатто объявил себя вассалом китайского императора, что, конечно, предполагало выплату дани, но при этом сулило платившему массу преимуществ. Китайские туристы и чиновники стали частыми гостями на территории подконтрольной новому вассалу китайского императора. В свою очередь студенты, дипломаты и купцы Тюдзан были допущены в Китай. В 1404 на престол взошёл сын Сатто – Сё Бунэи. Это был слабый человек и бездарный государь. Он чуть не растерял все, что его отец с таким трудом добивался. Хорошо нашлись люди, которым было не все равно, что будет с начинающим разваливаться королевством. Наиболее активным борцом за дальнейшее процветание Тюдзан стал военоначальник Сё Хаси. Будучи человеком решительным, а местами и жестоким, он в 1406 году, то есть спустя всего два года с момента восшествия на престол неудачника Се Бунэи, сверг его и посадил на трон своего отца Се Сисе. Это странное на первый взгляд решение о престолонаследии было связано с тем, что амбиции Се Хаси выходили далеко за пределы Тюдзан.
Сразу после тронной рокировки он начинает войну с Хокудзан - и в 1416 году штурмом берет замок Никидзин. Вот как описывает эту битву летопись семнадцатого века “Тюдзан Сейкан”. Поводом для войны послужил донос о том, что на замок Урасоэ готовится напасть король Хакудзана. Сё Хаси призвал своих вассалов – андзи из гусуку Гоэку и Йомитан явиться с воинами и оружием, и во главе армии в пятьсот воинов выдвинулся из Сюри к замку в Наго, который они осадили. Войска Тюдзан поливали противника дождём из стрел. По приказу короля в замок пробралась диверсионная группа в составе двадцати человек. Они устроили поджоги и, воспользовавшись паникой, открыли северные ворота. Войско Тюдзан бросилось в атаку, уничтожив всех защитников крепости. Все вокруг было залито кровью и завалено трупами. Впечатленный этой победой мудрый правитель Нандзан не стал дожидаться, когда войска «окинавского Наполеона» вторгнутся и в его пределы, и добровольно присоединился к победителю. В 1429 году Сё Хаси объединил «три горы» под своей рукой и основал королевство Рюкю с центром в замке Сюри.
После смерти Сё Хаси (в 1453 году) между его братом Фурии и наследником Сиро разгорелась война за власть, в которой оба погибли. В отсутствии прямых престолонаследников начинается битва за трон между многочисленными родственниками покойного короля. Но как и в случае с сыном Се Хаси разорвать страну на части не дает еще один талантливый выскочка князь Канамару, для которого отсутствие родственных связей с королевской семьей не становится препятствием на пути к абсолютной власти. Перебив особенно прытких кандидатов в наследники почившего монарха и тем самым усмирив не столь решительно настроенных претендентов, Канамару объявляет себя самодержцем и в 1470 году взяв имя Сё Эн, объявляет себя основателем второй династии Сё. В 1477 году королем Рюкю становиться Сё Син, правление которого называют «золотым». На протяжении пятидесяти лет королевство Рюкю переживало подъем экономики, расцвет искусств и рост благосостояния своих поданных.
Не секрет, что после времени счастья и радости нередко приходит пора печали и горя. История Окинавы не стала исключением. Во время правления седьмого короля второй династии Сё - Сё Неи резко ухудшились отношения с другим сильным соседом – Японией. Объединяя страну, первый Cёгун - Иэясу Токугава шел на всё, чтобы привлечь на свою сторону различные самурайские роды. Так, род Сацума, находившийся в оппозиции к власти, получил от Токугавы титул "властители десяти тысяч островов". Что именно это за острова, Cёгун не уточнил. Впрочем, об этом никто и не спрашивал. Сацумцы были уверены, речь идет об островах Рюкю. Считая Рюкю собственным владением, во время вторжения японской армии в Корею Сацума потребовали от Окинавы военной помощи. Се Неи, разрываясь между уязвленной гордостью и страхом, тянул с ответом. Самураи расценили нерешительность окинавского короля как плевок в лицо, и в 1609 году князь клана Сацума Симадзу Иэяса с трехтысячным войском высадился на Окинаве.
Я сам долгое время был заложником мифа о том, что Сацумцы чуть ли не маршем прошлись по Окинаве, не встречая никакого сопротивления. На самом деле захват этого острова самураями был связан с серьезными боями местного значения. Более менее легко японцам удалось захватить только остров Оки-но-Эрабу. Столкновения с рюкюсцами на островах Амами, Току и собственно Окинаве были чрезвычайно ожесточенными. Когда флот Сацумцев высадил десант в Наха, он был полностью уничтожен защитниками Рюкю. Окинавцы отбили первые две попытки самураев выдвинуться к замку Сюри, захвату которого предшествовала долгая перестрелка. После падения оборонительных валов и замковых ворот авангард армии Симадзу ринулся по главной улице к Сейден – центральному дворцу, где увяз в жесткой рубке с королевской гвардией. Во время штурма король Сё Неи лично руководил сопротивлением, но поняв, что ситуация является безнадежной, сдался, чтобы избежать дальнейшего кровопролития. Три его советника – Сансиканы добровольно стали заложниками Симадзу. Мужественное сопротивление окинавцев и значительные потери самуарев позволили королю Рюкю добиться мира на достойных для страны условиях. В том числе благодаря этому вторжение не стало для Окинавы бедствием. Озабоченные пополнением клановой казны представители Сацума стремились взять под контроль внешнюю торговлю разгромленного государства, не возражая против сохранения его вассальной зависимости от Китая. Сбор дани в Рюкю составлял около двадцати процентов всех доходов клана, при этом наибольшую прибыль Сацума получали от китайско–окинавской торговли. Роль Труффальдино привела к тому, что в королевстве начался новый виток культурного и экономического развития. К тому же зависимость от «двух господ» позволили Окинаве активно впитывать культуру обеих стран, заложив таким образом основу собственной уникальности.
Такое положение дел сохранялось вплоть до революции Мейдзи. Вместе с гибелью самураев и военного правления Сегунов - бакуфу исчезла королевская династия Рюкю. В 1872 году свежеиспеченное правительство Мейдзи объявило Окинаву префектурой Японии, а в 1879 году на землю древнего королевства в сопровождении войск и подразделений полиции высадились японские чиновники, которые потребовали от последнего короля Сё Тая сдать замок. В результате король Окинавы с придворными и слугами отправился в почетную ссылку, в Японию, а в Сюри остался отряд солдат, носивших гордое имя «Отдельный Гарнизон из Кумамото». На протяжении многих лет после падения дома Сё Окинава оставалась захудалой провинцией активно растущей и накапливающей военную мощь японской империи. В 1945 году в ходе знаменитой «битвы за Окинаву» остров был подвергнут ужасающей по своим масштабам бомбардировке. Не уцелело практически ничего. После капитуляции Японии во Второй мировой войне Окинава попадает под административное управление американскими войсками. В 1986 году началась реставрация замка Сюри, которая закончилась в 1992 году. Воссозданная с поразительной точностью резиденция рюкюсских королей стала важным символом возрождения Окинавы, ее духа и ее воли. Окинаве как никакому другому месту на земле подходят слова Ницше: "все, что нас не убивает - делает нас сильнее"…и мудрее.

Продолжение следует...
  • kek, ВиШень, yamidako и 4 другим это нравится

#5 skif

skif

    Шихан

  • Пользователи
  • PipPipPipPipPip
  • 13 132 Cообщений
  • New

  • FITHUNTER

Отправлено 12 Апрель 2019 - 21:05

Вы главное пропустили, про товарища с севера Кунъинь - казак же!

прото
протокун
protokarate - использование личного холодного оружия при наличии/отсутсвии доспеха в виде ката каратэ!

#6 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 13 Апрель 2019 - 00:22

Краткая история Окинавского каратэ

(Из книги "Неизвестное каратэ" Б. Курилко)
__________________________________________
Часть 3
ОХОТА ЗА МЕЧАМИ
 
 
 
С историей возникновения каратэ связано множество мифов. Например, в одной из версий зарождения кулачного искусства на Окинаве фигурируют бедные крестьяне, которые придумали способы сражаться голыми руками, чтобы не дать себя в обиду злобным самураям. Авторов этой легенды не смущает ни отсутствие у крестьян времени на спортивные экзерцисы, ни полное несоответствие данной версии историческим реалиям. Еще одной причиной возникновения каратэ на Окинаве иногда называют деятельность короля Сё Сина. А точнее, его якобы запрет на владение оружием. Многочисленные исследователи истории карате пытались найти связь между «табу» и развитием этого боевого искусства. Называлось даже имя некоего местного патриота – Уэката, который видя общий упадок воинского духа жителей Рюкю, лишившихся своих мечей и мушкетов, начинает преподавание кулачного боя с целью вернуть утраченное чувство национальной гордости.
На самом деле Король Сё Син действительно оказал огромное влияние на развитие Рюкю, как сильного королевства, которое несмотря на малый размер на протяжении многих лет с успехом отстаивало свои интересы в спорах с куда более могучими и влиятельными соседями. Дело в том, что Сё Син провел ряд успешных реформ и в том числе реорганизацию военно-морских сил Окинавы. В ходе нее он создал своего рода подразделения быстрого реагирования, основной задачей которых была защита морских ворот в страну и королевского дворца. В 1509 году была установлена каменная стелла, на которой были высечены одиннадцать замечательных деяний этого выдающегося государственного деятеля. И в том числе запись о том, что король повелел создать арсенал для обеспечения экстренной мобилизации, чтобы в случае необходимости не терять время на сбор оружия по всему королевству. Именно это стало источником мифа об охоте за мечами и повсеместном запрете на ношение оружия.
В рамках военного строительства по приказу короля была воздвигнута неприступная стена вокруг замка Сюри, построены дороги, соединяющие города Сюри и Наха, и возведены две крепости для защиты гавани Наха. В случае необходимости между ними натягивалась железная цепь, полностью перекрывавшая морские подступы к городу. Следующим шагом стало возведение укрепрайона, который получил название “Жемчужный путь”. Он состоял из шести крепостей, связанных между собой широкой дорогой. Сё Син учредил ведомство, отвечавшее за закупку оружия и в том числе артиллерии. Он активно развивал кораблестроение, в результате чего уже в начале семнадцатого века военно-морской флот Окинавы насчитывал более ста кораблей. Большую часть оружия для армии рюкюсцы изготавливали сами, но с участием “иностранных компонентов”. Например, чрезвычайно востребованы были мечи, лезвия для которых закупались в Японии, а рукоятки делались на месте. Дело в том, что окинавцы предпочитали держать меч одной рукой, а не двумя, как это было принято у cамураев.
Причиной такой серьезной работы по прогрессивной милитаризации Окинавы стало уникальное географическое положение королевства на пересечении большинства торговых путей Азии. Являясь источником благополучия Рюкю, оно одновременно привлекало внимание как хорошо вооруженных пиратов, так и более сильных соседей.
Окинавцы очень любят легенду о том, что их родина самое мирное место на земле, где нет насилия и все руководствуются принципом “Жизнь – главное сокровище!” И последние несколько столетий это полностью соответствует действительности. Но для понимания истоков появления интереса у окинавцев к травмированию ближнего своего, важно знать, что представляло собой королевство Рюкю на заре своего становления. Это была земля, где обладание навыками боя с оружием, так и без него было жизненной необходимостью.
 
 
Продолжение следует...

Сообщение отредактировал bogdan kurilko: 13 Апрель 2019 - 00:27

  • kek, ВиШень, yamidako и 3 другим это нравится

#7 амдатр

амдатр

    Шихан

  • Пользователи
  • PipPipPipPipPip
  • 20 535 Cообщений
  • .

Отправлено 13 Апрель 2019 - 13:38

И ощущение полной, нереальной безопасности.

Преступности там совсем нет или очень мало? Странное дело, вроде бы и выпить они могут... американская база, вроде, им прикурить тоже даёт..

"Окинавцы очень любят легенду о том, что их родина самое мирное место на земле, где нет насилия и все руководствуются принципом “Жизнь – главное сокровище!” И последние несколько столетий это полностью соответствует действительности"

Да так ли это? Специально же ходили же в Наху на улицу красных фонариков выпить и подраться, с преступностью было всё в порядке - нападали и поодиночке, и группами, и на дома налёты были, если верить книге Г.Фунакоси...

Сообщение отредактировал хрыч: 13 Апрель 2019 - 13:38

Мышь есть плюгава и пакости деет человеческому роду, порты грызет и иныя вещи

#8 амдатр

амдатр

    Шихан

  • Пользователи
  • PipPipPipPipPip
  • 20 535 Cообщений
  • .

Отправлено 13 Апрель 2019 - 15:18

вот, кстати, ещё одна печальная история https://www.gazeta.r..._medium=desktop


Мышь есть плюгава и пакости деет человеческому роду, порты грызет и иныя вещи

#9 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 13 Апрель 2019 - 17:53

Я 13 лет летаю на Окинаву. Как правило 3-4 иногда 5 раз в году. В этом году у меня юбилей - ровно пятидесятая поездка) 

Среди Окинавцев, которых я могу смело назвать близкими друзьями два офицера полиции. 

Местной преступности на Окинаве в настоящее время нет. Абсолютно. В прошлом году задержали спасателя на пляже который приторговывал травкой, которую сам вырастил дома. Это было первое крупное преступление местного разлива за последние 20 лет. 

Зато американские военные с успехом справляются с задачей разбавить эту идиллию. Грабежи, в том числе в составе группы, вооруженные нападения, поножовщина, изнасилования и убийства. Источником всего этого является военная база в Кадене.

Справедливости ради - эти инциденты тоже не носят массовый характер. Просто американские военные самый частый участник нечастой криминальной хроники.

 

Ответственно могу повторить - такого ощущения тотальной безопасности я не испытывал нигде в мире. 

Кстати, чтобы понять, что такое пьяный Окинавец - это надо видеть)))) И это совершенно не тоже самое, что пьяный житель России!))))

 

А на улице Красных фонариков - Номиноэ дори - КРАЙНЕ сложно подраться!)))


Сообщение отредактировал bogdan kurilko: 13 Апрель 2019 - 17:56

  • kek, ВиШень, yamidako и 4 другим это нравится

#10 skif

skif

    Шихан

  • Пользователи
  • PipPipPipPipPip
  • 13 132 Cообщений
  • New

  • FITHUNTER

Отправлено 13 Апрель 2019 - 19:20

для совершенствования в боевом искусстве совершенно не нужно ежедневно выходить на улицу и убивать пару человек, достаточно небольшой площадки, личного оружия и мишени (в том или ином виде)
protokarate - использование личного холодного оружия при наличии/отсутсвии доспеха в виде ката каратэ!

#11 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 13 Апрель 2019 - 22:58

Краткая история Окинавского каратэ

(Из книги "Неизвестное каратэ" Б. Курилко)
_________________________________
Часть 4
Рождение Окинавского кулака
 
Ранняя история окинавского кулака – это коллекция обрывочных сведений и предположений. Связано это, в первую очередь, с отсутствием письменных свидетельств зарождения этого боевого искусства. Всё, что дошло до наших дней по большей части устные предания и легенды школ. Согласно им, одно из самых ранних предположений о времени появления китайских боевых искусств на Окинаве связано с первым визитом посланников императора Чжу Юаньчжана, состоявшимся в 1372 году. Тогда правил тот самый Сатто, который стал инициатором становления окинаво-китайских отношений в своих корыстных интересах.
По другой версии, ростки кулачного искусства из поднебесной могли появиться на Окинаве благодаря первым китайским переселенцам - представителям кланов Чень, Вонг, Ци и Хуай, которые, следуя призыву своего императора, отправились осваивать неизведанные земли. Следующая волна подданных династии Мин накрыла остров в 1392 году, когда рядом с населенным пунктом Наха (в местечке Кумэ) обосновалась китайская колония - так называемые 36 семей. Устные предания утверждают, что гости из поднебесной прихватили с собой некий трактат о боевых искусствах «Бубиши» (ничего общего не имеющий с тем «Бубиши», который позднее станет Библией окинавского каратэ). Что содержал в себе этот литературный шедевр - тайна покрытая мраком.
Первые упоминания о конкретном направлении цюаньфа (кулачного искусства – кит.), которое было продемонстрировано на Окинаве, связаны с визитом китайского мастера стиля чжаомень цюань Чжень Ю, который состоялся в 1492 году. Как видно из дальнейших событий мастеру понравилось на Окинаве, в связи с чем он остался здесь навсегда и стал основателем семьи Чжень, которая еще скажет свое слово в запутанной истории окинавского карате.
Среди немногих более или менее похожих на правду сведений того времени - история о Мао Фенг Ю (как минимум присутствует китайское имя героя), который родился в 1534 году в колонии Кумэ. Он прославился тем, что принимал активное участие в отражении пиратских набегов на берега Рюкю, при этом демонстрируя уверенное владение шестом. К этому же времени относятся упоминания о первом аборигене Гима Шиндзе, овладевшем искусством боя с этим же предметом.
Семнадцатый век стал для Рюкю временем потрясений и великих свершений. Вторжение клана Симадзу и установление японского правления (1609 год) совпало с публикацией в Китае монуметального труда «Бубиши» (того самого), или Вубейчжи (1612 год), роль которого в развитии боевых искусств Окинавы (в отличие от более раннего тёзки) трудно переоценить. В том же 1612 году представители семьи Чжень, потомки Чжень Ю, впервые начинают открыто преподавать кулачный бой местным жителям. История донесла до нас возможное имя одного из учеников – Хокама Ябу. В конце семнадцатого столетия еще один китайский мастер представитель семьи Цай (в окинавском прочтении - Кодзё), чья роль в развитии рукопашного боя на Окинаве поистине бесценна, начал преподавание цюаньфа и боя с шестом. На конец восемнадцатого века приходится деятельность легендарного мастера и фактически основателя первой окинавской школы по работе с таким сложным видом оружия как трезубцы сай Чатан Яра. Еще один окинавец, оставивший след в боевой истории острова тех времен, мастер Соеши - наставник членов королевской семьи и создатель одноименного стиля работы с шестом.
В 1756 году на Окинаву прибыл посланник династии Цин - Гуан Ги. С его визитом связана одна из самых запутанных легенд окинавского каратэ, согласно которой в его свите находился военный советник по имени Кусянку, он же Косанкин, он же Кусанку. Этот человек по просьбе Гуан Ги устроил демонстрацию своего искусства захватов и болевых, а позже дал некое количество уроков окинавцам, среди которых был мастер Сакугава, будущий основоположник одного из трех основных направлений окинавского кулака – сюри те. Считается, что приемы заезжего китайского мастера были увековечены в одном из важнейших ката каратэ, названном в его честь. К сожалению, более подробные исследования имеющихся сведений о мастере Кусянку определенно говорят только об одном – в этой истории куда больше белых пятен, нежели фактов. Точно известно только то, что китайский посланник действительно посещал Окинаву, так как подобный визит не мог произойти без оформления многочисленных официальных документов и надлежащих записей в них. Поэтому есть вероятность, что некий китаец демонстрировал на Окинаве какую-то разновидность то ли цюань фа, то ли народной борьбы шуай цзяо, и происходило все это примерно в середине восемнадцатого века. Но ничто не подтверждает наличие у мастера многочисленных окинавских учеников, а также тот факт, что будущий сенсей «тэ» (кулак – окинавск.) Сакугава когда-либо встречался с человеком по имени Кусянку. Более того, не понятно имя ли это вообще или звание. Впрочем, с историей самого Сакугавы Пейчина Канги тоже не все гладко. По одним источникам он родился в 1782 году, по другим в 1733 или 1762 годах. Среди его первых учителей фигурируют все тот же Кусянку, некий Такахара Пейчин, который якобы был учеником безымянного китайского мастера, а также сам безымянный китайский мастер, передавший свое искусство окинавскому ученику. Согласно все той же устной традиции, Сакугава пять раз был в Китае, создал форму боя с шестом сакугава но кон, обучил всему, что знал, самого знаменитого мастера сюри те Мацумуру Сокона и умер то ли на Окинаве, то ли в Китае (предположительно был похоронен на кладбище в Пекине).
 
Продолжение следует...

  • kek, ВиШень, yamidako и 4 другим это нравится

#12 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 14 Апрель 2019 - 19:14

Краткая история Окинавского каратэ

Из книги "Неизвестное каратэ" Б. Курилко
_______________________________
Часть 5
Мацумура, Итосу и Сёрин рю
 
Если в Китае временем расцвета безоружных систем боя стал конец семнадцатого начало восемнадцатого века, то на Окинаве настоящий ренессанс боевых искусств начинается в веке девятнадцатом. Наиболее значимой фигурой – своего рода символом возрождения интереса к то тэ* - стал великий мастер Мацумура Сокон. Создатель первой официальной школы боевых искусств – сёрин рю. Человек, чью роль в становлении каратэ трудно переоценить, родился в 1800 году в деревне Ямакара, недалеко от королевского замка Сюри. Его детское имя было Унъю, в китайском произношении Ву Ченгда. Это был очень одаренный человек и талантливый каллиграф. В 1829 году он закончил школу для подготовки чиновников в Сюри, после чего сразу сдал экзамен на высший гражданский чиновный ранг и поступил на государственную службу. На протяжении многих лет Мацумура был О-собамаморияку (личный телохранитель) короля Сё Ику, а после его смерти последнего правителя Рюкю – Сё Тая.
Среди вероятных учителей Мацумуры называют мастеров Сакугаву и Макабэ Тёкена по кличке Сямо – боевой петух. Помимо собственно то тэ Мацумура изучал фамильную школу фехтования мечом клана Симадзу – дзиген рю, для овладения которой неоднократно посещал Японию. Его самый известный ученик - великий реформатор кулачного искусства Окинавы Итосу Анко. Ему мы обязаны тем каратэ, которое сегодня чаще всего преподаётся под названием сёрин рю. Он родился в местечке Гибо в 1832 году. Относительно того, кто был первым наставником Итосу существует как минимум две версии. Первую в начале двадцатого века выдвинул Фунакоси Гитин. В своей книге он пишет, что учителем Итосу был мастер Гусукума, о котором сообщает: "В числе учеников китайца из местечка Аньнань в Фучжоу, корабль которого был выброшен на берег, были Гусукума, Киндзё, Мацумора, Маэдзато из Томари».
С этим же китайцем - предположительно он был наставником Гусукумы - связана и вторая версия, автором которой является представитель знаменитой семьи Кодзё - Кодзё Кафу. Согласно ей, с основами каратэ Итосу познакомил не Гусукума, а сам китаец, который в преданиях легендарной семьи остался под именем Тяннан. О Тяннан упоминает в своих воспоминаниях и основатель школы сито-рю ученик Итосу Мабуни Кэнва. В частности он пишет: "Прежде, чем я поступил в ученики к Итосу, я изучил ката Найханти у своего слуги по имени Матаёси Сэйхаку, который был учеником Мацумуры Сокона. Его вариант этого ката отличался от того варианта, который преподавал Итосу. Когда я продемонстрировал его наставнику И, он сказал: "Это исконная версия ката, которую я в прошлом изучал у китайца из Томари", - и пояснил, что позднее он исследовал это ката и усовершенствовал его". Несмотря на расплывчатые сведения относительно первого учителя Итосу, одно известно точно - наибольшее влияние на формирование Итосу Анко как мастера оказал Мацумура Сокон, в ученики к которому он поступил, когда ему было уже за тридцать. Как и в случае с великим мастером Наха тэ – Канрио Хигаонна, начать преподавание каратэ Итосу был вынужден в силу чрезвычайно неблагоприятных для него обстоятельств.
После событий 1867 года в Японии, а именно революции Мэйдзи, падения военной диктатуры Бакуфу, ликвидации самураев как сословия и упразднения королевства Рюкю, последний король Окинавы Сё Таи в апреле 1879 года был отправлен в почётную ссылку в Токио. Всего за два месяца до этого был обнародован указ о создании вместо королевства Рюкю японской префектуры Окинава и введении на островах новой системы сословного деления. Согласно ей, правительство сохраняло привилегии только за очень ограниченным кругом высшей аристократии королевского двора. Они получали статус юроку сидзоку - "дворян с жалованьем", а вместе с ним и права на получение солидной пенсии. Все же остальные дворяне, к числу которых принадлежал и Итосу, были отнесены к категории муроку сидзоку -"дворян без жалованья". В одночасье на Окинаве появилось сразу более 7000 безработных сидзоку без пенсии и каких-либо других источников существования помимо временного пособия по безработице. В этот и без того сложный период Итосу теряет работу секретаря в администрации префектуры. Чтобы как-то свести концы с концами, он начал давать уроки каратэ всем желающим у себя дома. Впрочем таковых оказалось немного. Окинавцы, как и остальные граждане Японии, больше были озабочены вопросом выживания, чем совершенствованием своего духа и тела. К тому же разрушение сословного деления общества выбило из-под традиционных боевых искусств их исконную социальную базу. Несмотря на многочисленные легенды о боевитых крестьянах, появившиеся в нашей стране в эпоху СССР, как попытка примирить коммунистический режим с каратэ, именно дворяне были той средой, в которой культивировались боевые искусства на Окинаве. Чтобы выжить, будзюцу должны были предложить что-то новое. Воинское искусство ждало своего реформатора и в части карате им оказался Итосу.
В 1890-е г. Итосу начинает активную работу по систематизации техники и ката каратэ, создаёт новые версии старинных комплексов, постепенно формирует методику обучения больших групп и в особенности детей. Он предлагает Департаменту образования префектуры Окинава начать преподавание "нового каратэ" в школах. Инициатива Итосу встретила большую поддержку у тогдашнего губернатора префектуры Окинава Нарахара Сигэру. Бывший самурай из княжества Сацума, Нарахара был воином до мозга костей. Даже в 74 года он каждое утро выходил во двор своего дома и упражнялся с деревянным мечом боккэн. В 1901 году инспектор школ префектуры Окинава дал согласие на проведение эксперимента - и в апреле 1901 г. каратэ было включено в программу физического воспитания начальной школы г. Сюри. Следующим шагом Итосу стала разработка пяти ката Пинъан для учеников средней школы. Итосу не только создавал ката, но и переделывал существующие. В частности, старинное ката Найфанти он разделил на три части и упростил. Таким образом, на базе боевого искусства, фундамент которого заложил Мацумура Сокон Итосу, Анко создает физкультурно-оздоровительное каратэ. Его основные постулаты он описал в октябре 1907 года (в возрасте 77 лет) в письме, адресованном Департаменту образования префектуры Окинава, и озаглавленном "Десять пунктов о занятиях каратэ". Многие крупнейшие мастера окинавского боевого искусства дают этому документу самую высокую оценку. Так, Нагаминэ Сёсин полагал, что это сочинение мастера вкупе с "Семью добродетелями боевого искусства" его учителя Мацумуры Сокона образует, как он пишет, "син-ги-тай - идеальное единство сознания, техники и тела окинавского каратэдо".
 
* То тэ – танский кулак, или кулак династии Тан. Речь идёт о заимствованных из Китая методах ведения безоружного поединка. В самом Китае с династией Тан связывали расцвет культуры и науки. Со временем это стало синонимом высокого качества и утонченности. Если про какую-либо вещь или событие говорили, что они танские, тем самым подчёркивали их ценность и значимость. Теснообщавшиеся с китайцами окинавцы переняли этот обычай.
 
Продолжение следует...

  • kek, ВиШень, yamidako и 3 другим это нравится

#13 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 16 Апрель 2019 - 22:34

Краткая история Окинавского каратэ
(Из книги «Неизвестное каратэ» Б.Курилко
Часть 6
Моси. Начало!
——————————
Как я уже говорил ранее - История Окинавского каратэ - это устные предания, крайне редко подкреплённые какими-либо документами. Школа Годзю рю каратэ не исключение. Существует несколько версий тех событий, о которых пойдёт речь. Все, что вы прочтёте- это мое авторское прочтение, которое опирается на одну из таких версий, которая мне лично кажется наиболее вероятной! Я пытался передать дух того времени и тех событий, которые заложили фундамент каратэ.
——————————
Человек, которому боевые искусства Окинавы обязаны появлением, на мой взгляд одной из самых мощных и жёстких школ каратэ Годзю рю, родился в 1853 году - за год до того, как американский командор Перри нанёс весьма ощутимый удар по национальной гордости феодальной Японии. Он открыл огонь холостыми патронами по столице Эдо и вынудил Сёгунат подписать торговый договор и тем самым нарушить священный указ одного из первых военных правителей Японии – Иэмицу. В этом документе говорилось, что покуда светит солнце, нога чужеземца не ступит на землю Ямато. Перед прибытием в Японию американские корабли зашли в коммерческий порт Окинавы, вокруг которого раскинулся Нисимура – район, где родился будущий великий мастер кулака из города Наха Канрио Хигаонна.
Это был самая “пёстрая” часть города, шумная, суетливая и опасная. Полуголые носильщики с криками пробирались среди многоязыкой толпы моряков из Китая, Малайзии, Индонезии и Филипин, к вечеру заполнявших крохотные закусочные, где тяжелый дух крепчайшего рисового самогона авамори смешивался со сладковатым запахом до прозрачности вываренной свинины. Торговля всем, что могла предложить Азия, шла как в маленьких лавочках, которые как ульи облепили припортовые улицы Нисимуры, так и непосредственно с лодок – ямбарусэн, которые во множестве толкались у пристани, словно голодные карпы, спеша первыми сунуть свой нос поближе к аппетитному берегу.
10 марта 1853 года здесь, в Нисимуре, накануне грандиозного праздника Хаари, на который съезжалась вся Окинава, в семье небогатого служилого дворянина КаниоХигаонна (девятый по счету представитель рода Син Сеи Ке) родился мальчик, получивший, как того требовала традиция, китайское имя Шин Цен Йен и прозвище Моси. Старший Хигаонна был гордым владельцем трёх лодок – ямбарусэн и пытался зарабатывать на торговле, кочуя между многочисленными островами королевства. Если удача благоволила ему, он в качестве штурмана нанимался на корабли Синкосен, ходившие в Китай. Из этих поездок он привозил удивительные вещи и не менее удивительные рассказы о великой империи, утонченном искусстве кулачного боя и грозных мастерах, которые пленили воображение юного Хигоанна. Когда Моси исполнилось девять лет, он начал выходить в море с отцом, выполняя роль матроса, грузчика и охранника во время недолгих стоянок. В год падения Сёгуната в Японии (8 января 1867 г.) в возрасте 14 лет он прошел церемонию зрелости - катагасира, - и получил семейное имя Канрио Хигоанна. В этот год он стал мужчиной. И не только потому, что священник собрал его волосы в тугой пучок на макушке, а мать накрыла праздничный стол с его любимыми угощениями. Судьба приготовила ему куда более суровый экзамен на взрослость. Спустя несколько дней глава рода Хигаонна, опора семьи, его любимый отец ушел из дома и не вернулся. Один из соседей принёс тревожную весть об участии родителя в столкновении, которое закончилось трагически, а вскоре несколько крепких мужчин принесли тело Канрио и положили его на посыпанную белой галькой дорожку, ведущую к дому. Не поднимая глаз, они пробормотали положенные слова сочувствия и, потоптавшись на ставшем вдруг таком тесном дворике, поспешили ретироваться словно им было трудно дышать воздухом, ощутимо напитанном горем и отчаянием.
С этой минуты и до церемонии погребения юный Канрио жил будто внутри огромного пузыря, наполненного болью, не покидавшей его не на миг. Звуки, краски - всё словно осталось за его границами и только мучительная судорога страдающего сердца как пуповина продолжала связывать юношу с внешним миром. Во время похорон, когда рыдающая мать прижала его горячую голову к груди, пузырь прорвало и в образовавшуюся пустоту хлынула ярость. Несколько дней он метался по городу, пытаясь узнать имя виновника смерти отца. Но единственное чего добился - осторожные намеки на связь этого события с человеком, известным в портовой Нисимуре как чрезвычайно опасный и непредсказуемый персонаж. В случае личного столкновения с ним у Канрио не было ни одного шанса, а на поддержку закона он рассчитывать не мог. Как это часто бывало в таких делах – свидетелей драки не нашлось.
Со временем огонь, полыхавший в груди юноши, превратился в тлеющую ненависть, а не реализованная жажда мести сделала его острожным и деятельным. Помня рассказы отца о чудесах Китая и могучих воинах, владевших удивительным искусством боя, Канрио решает во что бы то не стало попасть в Поднебесную империю.
Ему удаётся убедить свою мать, что если он сможет получить чрезвычайно ценимое на Окинаве образование в Китае, он скорее всего сделает карьеру чиновника и тем самым будет способствовать процветанию семьи. Чрезвычайно уважаемый человек и друг покойного главы рода - Арагаки Сейсо, уже в то время известный мастер То Тэ, представил юного Канрио своему другу эксперту китайского кэмпо знаменитому Кодзё Тайтэю. С помощью еще одного друга семьи Удуна Ёсимуры Тёмэя они помогли молодому человеку получить обязательное разрешение на посещение империи. Кодзё снабдил Хигаонну рекомендательным письмом, адресованном родственникам, которые жили в Фучжоу. Канрио было пятнадцать лет, когда корабль после посещения острова Кумедзима бросил якорь в порту Кеелунга – Тайвань. Пополнив запасы, судно поднялось по реке Мин до порта Мамуи, откуда после прохождения таможенного контроля путешественники добрались до Фучжоу.
Целью Хигаонна была община выходцев с Окинавы – Рюкюкан, где помимо частных домиков и торговых лавок во множестве имелись постоялые дворы для пребывающих в империю окинавцев. Владелец одной из гостиниц Канпу Танмэй был одним из адресатов рекомендательного письма мастера Кодзё. Неизвестно, что увидел в юном окинавце не молодой хозяин постоялого двора, но в филиал семейной школы Кодзё в Фучжоу, куда изначально направлялся Канрио – он не попал.

Продолжение следует...
  • kek, ВиШень, yamidako и 4 другим это нравится

#14 Sancho

Sancho

    9 кю

  • Пользователи
  • PipPip
  • 55 Cообщений
  • Ukraine

  • Karate

Отправлено 17 Апрель 2019 - 17:25

Спасибо большое, Богдан Алексеевич!

Очень интересно, буквально залипаешь с первого до последнего слова.
Тяжко ждать очередной публикации,

придется все-таки купить книгу  :)


  • ВиШень и bogdan kurilko это нравится

#15 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 17 Апрель 2019 - 19:53

Спасибо)

#16 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 17 Апрель 2019 - 22:38

Краткая история Окинавского каратэ
(Из книги «Неизвестное каратэ» Б. Курилко)
Часть 7
————————
Всё, что вы прочтёте далее является художественным изложением одной из версий создания школы Годзю рю каратэ, которая лично мне, представляется наиболее вероятной.

Рю Рю Ко

Рассматривая молодого островитянина, которого привел к нему улыбчивый и круглолицый Канпу, мастер невольно вспомнил себя в уже такой далёкой молодости. Он также стоял перед своим первым учителем в ожидании его решения, боясь отказа и заранее не принимая его. Потом были годы рвущего жилы труда, когда казалось, что тело достигло своего предела. И годы не менее изнурительного поиска, в результате которого ему удалось соединить старый монастырский кулак и творение мастера Чжена (ученика великой Фан) с еще несколькими не столь известными, но весьма эффективными системами юга. Выдающееся воинское умение в сочетании с высоким ростом, потрясающей силой и гибким умом позволили ему, китайцу, не только поступить на службу в Восьмизнаменную армию*, но и получить офицерский чин с соответствующим жалованием. Казалось, жизнь улыбалась ему. Красавица жена и двое сыновей подтверждали это самим фактом своего существования. И всё это было уничтожено волосатыми бандитами с их полоумным сыном Иисуса**. Находившихся под его командованием солдат оказалось слишком мало, чтобы защитить наместника. Он видел, как они гибнут под ударами вчерашних крестьян. Когда понял, что это конец, думал только об одном – спасти семью. Но опоздал. У него не было даже возможности похоронить их. Голодный, почти безумный оннесколько месяцев пробирался дальше на юг. Прошли годы, прежде чем раны затянулись. И теперь перед ним сидел совсем еще молодой человек с таким же гневом в глазах, какой пылал когда-то в нём. Но у него не было того, кто мог помочь преобразить эту разрушительную энергию в настоящую силу. А он может. Да и круглолицый Канпу – не только замечательный собеседник. Его способность разбираться в людях иногда поражает.
- Хорошо, - произнес он - я возьму тебя - и увидел, как дрогнули уголки губ рюкюсца расслабляясь. Канрио низко поклонился, принимая из рук мастера чашку и спросил.
- Как мне называть вас учитель?
- Зови меня Рюрюко – с улыбкой сказал он. Свое настоящее имя он сам уже вспоминал с трудом, а под этим прозвищем его знал Канпу.
На следующий день юный Канрио на коленях стоял перед алтарём на бамбуковом полу и, не отрывая взгляда от струек дыма, оплетающих робкие солнечные нити, протянувшиеся от небольшого окна в более чем скромном жилище мастера, повторял слова клятвы. Почти весь первый этаж был завален бамбуком и находящимися в разной стадии готовности корзинами – основным источником заработка Лаоши. Алтарь, как и вся остальная жизнь дома, сосредоточились в крохотном помещении на втором этаже. Когда после первой встречи Хигаонна спросил у доброго Канпу, почему столь выдающийся муж довольствуется такой скромной жизнью вместо того, чтобы набирать учеников как это делают другие владельцы кулачных гуаней, тот пожал плечами и сказал, что долгое время никто в Фучжоу даже не подозревал о способностях уважаемого Рю Рю Ко, пока не случился инцидент, о котором только что обретенный учитель его юного друга расскажет, если сочтет необходимым. После этого случая появилась масса желающих как учиться у мастера, так и испытать его силу, но сифу долгое время отклонял все просьбы подобного рода и только недавно, в том числе благодаря настойчивости местного боевого товарищества, стал рассматривать кандидатов в обучение. На сегодняшний день у него четыре или пять учеников, с которыми Канрио, конечно же, предстоит познакомиться.
Впрочем знакомства с будущими товарищами по занятиям, как и самих уроков боя пришлось дожидаться не один день. Первым заданием Хигаонна из Рюкю, как называл его лаоши, было нарубить бамбук в ближайшей роще, связать в вязанки и принести в мастерскую. Каждое утро юноша прибегал в дом Рю Рю Ко в надежде, что сегодня начнется то, ради чего он предпринял путешествие в Китай, - и снова шел рубить неподдатливые молодые стебли.
Наконец, его усилия и терпение были по достоинству оценены и на смену тяжелому труду пришли изнурительные тренировки. Вскоре Хигоанна, сбережения которого подходили к концу, принял щедрое предложение мастера и переселился в его дом. Утром туман с реки, что протекала рядом с жилищем учителя, пробирался на первый этаж, где спал его окинавский ученик. Проснувшись от холода, Канрио выбегал наружу и, пока мастер не встал с постели, начинал практиковать таолу сан чжан. Затем, уже под присмотром наставника, он продолжал пересекать двор перед домом, на каждом шаге прочно укореняясь в утоптанную глину и пронзая воздух напряженными пальцами. Иногда Рю Рю Ко сопровождал этот его вояж, нанося после каждого движения мощные удары по плечам, спине, ногам и животу Хигаонны. После Сан чжан наступала очередь специальных снарядов причудливой формы, помогавших ученику понять и укрепить свое тело. После утренней практики они вместе отправлялись заготавливать бамбук, а вечером к ним присоединялись остальные ученики мастера. Это было время закалки ударных поверхностей и всего тела, отработки техник, упражнения “толкающие руки”, борьбы в стойке и партере. Для эффективной тренировки захватов, бросков и болевых на близкой дистанции Рю Рю Ко сделал большую корзину, куда залезали два ученика и сражались.
Понадобилось пять лет чудовищно тяжелой работы, целью которой было не просто укрепление тела занимающегося, но и фактически полное изменение его качественных характеристик, прежде чем наставник стал объяснять своему иностранному ученику суть техники школы, ее концентрированное выражение – формы тао, технику владения оружием и традиционные методы китайского траволечения.
Однажды в минуты редкого отдыха от тренировок, заполненного плетением корзин, на пороге дома появился крепкий молодой мужчина с решительным выражением на лице. Канрио видел его раньше во время недавно организованного турнира между школами боевых искусств. Участники соревнования по очереди выходили на помост и демонстрировали базовую форму своей школы. Мужчина, стоявший на пороге их дома, тогда выполнил “Три битвы” и с видом состоявшегося победителя спустился вниз. Когда судьи единогласно признали превосходство Канрио, выполнявшего ту же самую форму, он подошел к нему и злобно прошипел – “Это не поединок!” Тогда Хигаонну поразило столь откровенное игнорирование хороших манер, но окрыленный победой он скоро забыл про этот случай.
Но теперь этот невежа не просто демонстрировал свою невоспитанность. Он посмел прийти в дом его учителя. В это время нежданный гость переступил порог мастерской, поднял с пола толстую бамбуковую палку, после чего покраснев лицом и выпучив глаза, крякнул и сломал ее. Результат своей демонстрации он бросил к ногам Рю Рю Ко, так и не произнеся ни слова. Канрио не так давно пережил кризис боевитости, случавшийся с любым молодым человеком, серьезно практикующим воинское искусство, который выражался в невероятно сильном желании показать свои умения. Он смог подавить порыв вскочить на ноги и покосился на своего мастера. Еще свеж был в памяти крайне неприятный разговор, суть которого сводилась к тому, что каменные львы, украшавшие мост через реку, не предназначены для того, чтобы залезать на них с целью демонстрации всем желающим собственной готовности доказать свое право сидеть на этом самом льве.
Тем временем Рю Рю Ко некоторое время с неподдельным интересом рассматривал сломанный ствол, после чего подобрал половину пострадавшего растения, взялся за его концы и, с улыбкой посмотрев на неожиданного визитера, разорвал бамбук, словно он был бумагой или гнилой веревкой. Лицо мужчины из красного моментально стало абсолютно белым, рот приоткрылся, а грозное выражение лица переменилось на исключительно глупое. Он суетливо поклонился, словно императорский гвардеец на смотре, крутанулся на пятках, выбежал из дома, но на пороге, словно вспомнив что-то, снова повернулся и поклонился еще раз, после чего окончательно ретировался. Больше Хигаонна его в Фучжоу не встречал.
Тренировки продолжались, становясь все более тяжелыми. Порой казалось, что тело не справится, но наступал новый день - Хигаонна получал очередные задания от своего наставника и границы возможного снова отодвигались. Так прошло 14 лет. Когда Канрио покидал Окинаву, он не ставил перед собой определённые сроки возвращения, но задерживаться так надолго точно не планировал. Судьба распорядилась по-своему. Незадолго до его отъезда новое правительство Мейдзи уведомило императора Китая об упразднении королевства Рюкю и присоединении Окинавы к Японии. В качестве причины аннексии пока ещё вассальной по отношению к Поднебесной империи территории был использован прискорбный инцидент с несколькими рюкюсскими моряками, выброшенными штормом на берег Тайваня и убитыми местными жителями, вероятно принявшими их за пиратов. Под флагом защиты интересов только что обретённых граждан Японии на побережье Тайваня высадился десант, который, столкнувшись с отчаянным сопротивлением китайцев, вынужден был ретироваться, и тем не менее свою задачу выполнил. В 1874 году был подписан Тяньцзиньский договор, согласно которому Китай признал Окинаву неотъемлемой частью империи Восходящего солнца. Япония в свою очередь обнародовала указ, прекращающий и запрещающий всякие отношения Окинавы с циньским Китаем.
Все это никоим образом не способствовало возвращению Канрио Хигоанна на родину, по поводу чего он сначала чрезвычайно переживал, но позже смирился. А когда Рю Рю Ко, узнавший о потеплении политической обстановки между двумя странами, предложил ему наконец-то покинуть Китай, даже опечалился, уже не чувствуя настоятельной необходимости расставаться с наставником.

** Имеется ввиду восстание Тайпинов

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал bogdan kurilko: 17 Апрель 2019 - 22:44

  • ВиШень, yamidako, Shade и 4 другим это нравится

#17 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 19 Апрель 2019 - 01:16

Краткая история Окинавского каратэ

(Из книги "Неизвестное каратэ" Б. Курилко)
Часть 8
История Годзю рю. Возвращение на Окинаву
__________________________________
Окинава встретила Канрио Хигоанна с настороженным любопытством. Слава о соотечественнике, достигшем значительных высот в боевом искусстве всё ещё почитаемого Китая, намного опередила его возвращение. При этом земляки молодого мастера не забыли причину его отъезда и с опасливым нетерпением ждали развязку затянувшейся драмы. На свою беду, человек, которого обвиняли в смерти старшего Хигаонна, был все ещё жив, но уже не столь грозен и авторитетен. Узнав о прибытии на родину Канрио, он в ожидании своего мстителя в буквальном смысле потерял сон и аппетит. Что касается самого Канрио, то он вёл себя тихо. Поселившись в отчем доме, он пытался возродить семейный бизнес перевозок на лодках ямбарусен и полностью погрузился в выполнение этой задачи. Все просьбы, касающиеся обучения кулачному искусству, он отвергал. Лишь изредка соглашался помогать полиции, приглашавшей его на задержание особо буйных нарушителей правопорядка. В этом случае его любимой техникой был чрезвычайно быстрый удар ногой, после которого стражи порядка без труда производили арест.
Спокойная жизнь, которую вёл Канрио, наряду со слухами о его волшебных ударах ногами буквально сводили с ума убийцу его отца. В каждом поступке молодого Хигаонна он видел желание ещё больше напугать его и подавить его волю. Наконец, не в состоянии терпеть ужасающую неизвестность он отправился к мастеру домой. Стоя в центре того самого дворика, куда принесли тело Канио, он произнёс пылкую речь, посвящённую его готовности погибнуть от руки или ноги сурового мстителя и невозможности более терпеть угнетающее ожидание неминуемой кары. Внимательно выслушав перемежающиеся рыданиями признания немолодого уже человека, Канрио спокойно объяснил ему, что все его действия на родине не были частью коварного плана. За годы практики в Китае изменилось не только его тело, но и он сам. Поэтому планы мести, которые он вынашивал, остались в прошлом. И он не видит смысла в причинении какого-либо вреда этому человеку. После чего Канрио с миром отпустил страдальца домой, который не справившись со столь сильными эмоциональными потрясениями, скончался спустя восемь дней.
Мастер же продолжал жить самой обычной жизнью, стараясь ничем не выделяться среди своих соседей и земляков. Вскоре он встретил и полюбил женщину, которую звали Макадо. Несмотря на то, что она носила под сердцем ребёнка, прижитого от другого мужчины, в связи с чем считалась крайне неудачной партией, он, поражённый её внутренней силой и красотой, сделал ей предложение. 15 мая 1882 года у них родился ребёнок, получивший имя Кан, которого молодой отец официально признал частью своей семьи.
Конец этой семейной идиллии положили тайфуны, часто случавшиеся на Окинаве. Они уничтожили две лодки, принадлежавшие Канрио. Поскольку вместе с судном погибли товары, которые были ему доверены для транспортировки, Хигаонна лишился не только средств к существованию, но и приобрёл большие долги. Единственным способом хоть как-то прокормить семью и рассчитаться с кредиторами стало преподавание боевого искусства. Как только весть о том, что «тот самый Хигаонна» набирает учеников, распространилась в районе Наха, к его дому в Нисисин матси потянулись желающие. Но оставались немногие. Несмотря на нужду, Канрио никому не делал поблажек и его тренировки были точно такими же, как в Китае, то есть очень тяжёлыми. Помимо этого мастер был крайне щепетилен в вопросе приёма учеников. Так он категорически отказал Центсе Такеси, по прозвищу Минтами - большие глаза, который слыл грозным кулачным бойцом.
Такеси с детства отличался буйным нравом и вспыльчивым характером. Как и Канрио он рано потерял родителя. Когда ему исполнилось двенадцать лет, на его глазах несколько пьяных портовых рабочих жестоко избили отца. После этой драки Такеси старший проболел всю зиму, а к весне умер. Во время похорон родителя Минтами, глядя на убитое горем лицо матери и скорбные физиономии родственников, вдруг с отчетливой ясностью понял, что этим миром правит сила. С этого момента он начал укреплять свое тело и дух. Каждый день юный Такеси таскал огромные камни и наносил сотни ударов руками и ногами по вкопанной в землю доске с намотанной на нее рисовой соломой. К шестнадцати годам он был известен как опасный уличный боец, который большую часть времени проводил в порту в поисках противников. А в восемнадцать его хорошо знали в полиции как источник постоянных неприятностей. Так продолжалось до тех пор, пока однажды вечером слегка подвыпивший Минтами не встретил на петляющей между зарослями кустов тропинке невысокого мужчину. Если незнакомец ожидал, что молодой человек, согласно существующим обычаям, уступит ему дорогу, он жестоко ошибся. Привыкший к безнаказанности Такеси шагнул навстречу путнику и попытался одним движением столкнуть того с дороги.... Очнулся Минтами в кустах, что росли рядом со злополучной тропой в луже собственной блевотины. Оклемавшись, гроза улиц начал осторожно выяснять, с кем его свела судьба. После непродолжительных изысканий понял, что не иначе как буси Канрио Хигаонна, по прозвищу волшебная нога, удостоил его хорошим пинком. Этот случай убедил Центсе в том, что он нашел своего учителя. А в том, что наставник захочет видеть в рядах своих учеников лучшего уличного бойца Нахи, он не сомневался. Каково же было его разочарование, когда, явившись к дому Канрио Сенсея, он получил от ворот поворот. Мастер даже не вышел к нему, передав через учеников, что он наслышан о дурном нраве Минтами и разговаривать им не о чем. Здесь надо заметить, что, несмотря на вспыльчивый характер, Такеси способен был демонстрировать чудеса упорства и настойчивости. Вот и на этот раз, отказ не охладил его пыл, а напротив укрепил в решимости непременно попасть в обучение к знаменитому наставнику. И он начал осаду по всем правилам военной науки. Дни и ночи он просиживал в близи дома Канрио Хигаонна, поджидая, когда тот выйдет по своим делам, и шел за ним, сколько было возможно, не переставая повторять свою просьбу - взять его в ученики. Впрочем, мастер успешно игнорировал Минтами. Видя, что его усилия не возымели успеха, Центсе стал отлавливать по одиночке учеников наставника и, зажав их в темном углу, требовал, чтобы они просили своего учителя за него. Этим он добился того, что начинающие бойцы стали ходить только группами. Исчерпав таким образом свою фантазию, он вернулся к первоначальному плану, то есть продолжил преследовать самого мастера. Наконец его усилия увенчались успехом. Однажды Хигаонна Сенсей остановился посредине дороги, что вела в сторону порта, и, повернувшись к Минтами, сказал, что поговорит с его родственниками. Окрыленный надеждой Центсе вернулся домой и стал ждать. Спустя два дня, его мать и дядя получили приглашение явиться в дом мастера и по прошествии нескольких часов покинули его, сопровождаемые буси Хигаонна, который поманил топтавшегося невдалеке Такеси. Он, заметив расстроенное лицо матери и строго сведенные брови дяди, начал догадываться, что его надеждам не суждено сбыться. И действительно Сенсей строго указал ему, что своим поведением он позорит семью, и что родственники Такеси согласились с его мнением относительно полной несовместимости буйного нрава Минтами с занятиями боевым искусством. Взбешенный Центсе выплюнул в лицо Хигаонны грязное ругательство и убежал.
Следующим вечером он дождался, когда захмелевший наставник возвращался домой после дружеской пирушки, и, прыгнув из-за угла, попытался ударить Канрио палкой. Если бы кто-нибудь спросил Минтами зачем он это делает, тот не смог бы ответить на вопрос. Его вел не разум, а съедавшая нутро ярость, густо замешанная на обиде, и теперь она выплеснулась в страшном ударе, который вот-вот должен был обрушиться на голову Хигаонны. То, что произошло дальше, Центсе запомнил на всю оставшуюся жизнь. Канрио Сенсей мягко развернулся вокруг своей оси, пропуская орудие мести мимо себя, после чего несильно ткнул Такеси костяшками пальцев где-то в районе плеча. Рука, сжимавшая палку, тут же онемела, и та выпала из сведенных судорогой пальцев. Впрочем, Минтами было не до этого. Ему вдруг стало нечем дышать. За те доли секунд пока орудие мести приближалось к земле, мастер подошел к нему вплотную, а его пальцы обхватили трахею напавшего на него юноши. И в этот момент Центсе встретился с Канрио Хигаонна взглядом. Из абсолютно черных дыр на том месте, где у человека должны быть глаза, на него смотрела смерть. Это не был образ на популярных картинках, которым пугают детей и который изображают заезжие актеры в своих жалких представлениях. Тьма, что жила в глазах мастера, обещала конец всего того, что представляет собой Центсе Такеси. Мучительный конец.
Неожиданно все закончилось, Канрио сделал шаг назад, а Минтами упал на колени и начал судорожно хватать ртом долгожданный воздух. Когда он решился поднять глаза, на дороге было пусто. Больше он никогда не предпринимал попыток побеспокоить мастера. Спустя два года его арестовали и он умер в тюрьме.
В апреле 1901 года каратэ впервые стали преподавать в школах Окинавы. А в 1905 году по приглашению Дзюнитси Кабаямы, директора Наха Куритсу Сёгио Кото Гакко – высшей коммерческой школы города Наха, Канрио Хигаонна начал преподавать кулачное искусство ее студентам. Иногда его заменяли ученики Реисю Сакима и Таицо Табара. В отличие от «домашних» тренировок в школе Хигаонна преподавал только базовую технику, сан чин и упражнения со снарядами ходзё ундо. К тому же именно в этот период он спрятал часть опасных техник (в первую очередь атаки различными комбинациями пальцев, заменив их на более безопасный кулак), чтобы лишить своих новых учеников соблазна испытать разрушительную силу нукитэ (удар пальцами) друг на друге. К сожалению, первый эксперимент по введению преподавания каратэ на Окинаве в школах окончился провалом. С ростом умения юные адепты, как и сам Хигаонна в своё время, испытывали страстное желание отработать свое мастерство. Лишённые возможности ведения поединков на занятиях, они стали искать их в других местах. Называлось это действо каке дамеси – настоящее испытание. А лучшим местом для его проведения являлся район Цудзи Матси, известный своими питейными заведениями и их буйными посетителями. Когда количество драк с участием студентов высшей школы достигло критического количества, администрация учебного заведения по просьбе полиции прекратила смелый эксперимент по преподаванию кулачного искусства в школах.
Канрио Хигаонна продолжил наставление в каратэ в своём домашнем додзё, которое значительно пополнилось за счёт студентов высшей школы, решивших дальше изучать это боевое искусство. Среди них был будущий наследник – Тсёдзюн Мияги, а также основатель школы каратэ Сито рю – Мабуни Кенва.
Впрочем, не только ученики наведывались домой к мастеру. На Окинаве, славной своими боевыми традициями и интересом как к импортным, так и доморощенным системам боя, просто не могло не найтись желающих испытать силу и ловкость самого наставника. Однажды на площадке перед домом, где в это время проходили занятия, появился человек устрашающих размеров. Окинув присутствующих тяжёлым взглядом, он громко спросил – «Кто здесь Ухубуси Хигаонна но Танмеи». Мастер вышел вперёд и представился. «Если ты буси», - с ухмылкой произнёс визитёр, - «почему такой маленький?». «Эй ты», - крикнул один из учеников, - «как ты смеешь так разговаривать с мастером?». Но великан не обратил на него никакого внимания. Вместо этого он посмотрел Канрио в глаза и произнёс – «покажи мне что ты можешь». Хигаонна ухмыльнулся и, подойдя к курительнице, что стояла в саду, погрузил в пепел кончики пальцев, предварительно смочив их своей слюной, после чего повернулся к незваному гостю и произнёс – «Атакуй!». Тот с громким рёвом бросился вперёд, целясь кулаком в лицо наставника. Хигаонна молниеносно ушёл с линии атаки, с огромной скоростью нанеся атакующему серию ударов, отчего на его торсе появилось множество серых горошин. Когда громила попытался ударить ещё раз, Хигаонна одним плавным движением приблизился к нему и растопыренными пальцами схватил того за лицо. Слезы брызнули из глаз нападающего, ноги подкосились - и он с громким стоном упал на колени, умоляя отпустить его. Когда Хигаонна разжал пальцы, чужак быстро встал с колен и не поднимая головы ретировался. После этого случая, ставшего широко известным в Нахе и ее окрестностях, количество желающих испытать мастерство буси Хигаонна резко сократилось.
 
Продолжение следует...

  • ВиШень, yamidako, ilho и 3 другим это нравится

#18 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 20 Апрель 2019 - 10:49

Краткая история Окинавского каратэ.
Из книги «Неизвестное каратэ» Б. Курилко
————————
Часть 9

Тсёдзюн Мияги

Человек, которому мы обязаны не только сохранением наследия Буси Канрио Хигаонна, но и созданием на его базе одной из самых мощных и системных школ каратэ Годзю рю, родился 25 апреля 1888 года в районе Хигаси-матси в аристократической и весьма состоятельной семье. Его звали Тсёдзюн Мияги. Согласно местной клановой иерархии, отец Тсёдзюна - Тсёсё (второй сын в семье Мияги) был обречён на роль статиста при своём старшем брате Тсёхацу, которому должны были перейти бразды правления после смерти их отца. Но Тсёхацу скоропостижно скончался, не оставив наследника. В результате этого прискорбного события, в возрасте пяти лет Тсёдзюн получил статус перворождённого сына и, как обязывала традиция, переселился в дом своей овдовевшей тёти, которая, желая воспитать из него во всех отношениях достойного наследника рода, всячески поощряла интерес к занятиям каратэ. Первым наставником Мияги стал мастер Томари тэ Рюко Арагаки. Спустя три года занятий Арагаки Сенсей представил своего талантливого ученика сорокадевятилетнему Буси Хигаонна. Позднее Мияги рассказывал своим ученикам, что только врождённое упрямство не позволило ему бросить невероятно суровые тренировки у своего нового учителя. Закончив начальную школу, Мияги поступил в высшую школу Сюри. К этому времени его тело окрепло, как и решимость превзойти ожидания своего учителя. Помимо регулярных занятий с наставником, он ежедневно пробегал расстояние от дома до своего нового места учёбы. Как-то Морио Хигаонна Сэнсей, который учился в той же школе, что и Мияги Сэнсей, провёл меня по дороге, которую ежедневно преодолевал юный Тсёдзюн. Должен сказать, что даже для очень тренированного человека – это весьма впечатляющее расстояние. Вернувшись из школы, Мияги поднимал тяжёлые камни, качал шею (закрепив, один конец верёвки на шее, другой, привязав к бревну) и даже поднимал мешки с рисом зубами. Вечером наступало время тренировки под руководством Хигаонна Сэнсея, основой которых была практика сан чин. Морио Хигаонна Сэнсей не раз передавал мне рассказ своего учителя Аничи Мияги, который в свою очередь слышал эту историю от своего наставника Тсёдзюна Мияги, о том, что в начале своего обучения он изучал сан чин с открытыми ладонями, при этом удар наносился быстро и мощно. Но когда Канрио Хигоанна Сэнсей начал преподавать в Высшей коммерческой школе, он стал использовать кулаки. Объяснял он это тем, что, с одной стороны, удар пальцами опасней, а значит не подходит для массового обучения, а с другой, «тидзикун» (окинавский кулак) – это способ нанесения ударов, на протяжении столетий практиковавшийся в Рюкю, а значит более понятный для окинавцев.
Такая увлечённость боевыми искусствами положительно сказывалась на успехах Тсёдзюна в каратэ - в отличие от учёбы в высшей школе. Фактически ему пришлось выбирать между законченным образованием в государственном учебном заведении и бесконечным процессом изучения боевого искусства. И он сделал выбор в пользу каратэ. Впрочем, будет ошибкой считать Мияги человеком необразованным. Он был чрезвычайно начитан и обладал энциклопедическими знаниями в первую очередь в том, что касается медицины и анатомии. Упорство в тренировках и самообразовании многое говорят о характере Тсёдзюна. Если верить рассказам его учеников, которые мне посчастливилось услышать на Окинаве, в молодости это был весьма жёсткий и резкий человек, много требовавший от себя и не меньше от других.
Однажды в портовых доках Тундо восемнадцатилетний Мияги вступил в оживлённую дискуссию с пятью портовыми рабочими. В результате последние получили телесные повреждения разной степени тяжести. На его несчастье свидетелем этой разборки оказался сын Канрио Хигаонна – юный Кан, который не преминул рассказать об этом инциденте отцу. В результате наградой победителю портовых грузчиков стала настолько суровая тренировка, что в конце неё он потерял сознание и его пришлось отливать водой.
Со временем Канрио Сэнсей начал выделять Мияги из числа своих учеников. И снова Тсёдзюн оказался перед непростым выбором. Внимание учителя выражалось в дополнительных занятиях, которые порой заканчивались глубокой ночью. И в это же время Мияги, не желая быть обузой своей семье, нашёл работу в банке Хяку Йондзю Сити Гинко.
В результате его успехи как в тренировках, так и на поприще банковского клерка стали стремительно ухудшаться. На семейном совете было принято решение о том, что его несомненные достижения в каратэ и преданность боевым искусствам достойны того, чтобы клан Мияги обеспечил ему достойное существование и возможность сосредоточиться на главном деле своей жизни. Ещё одной большой удачей Мияги стала женитьба на девушке по имени Макато, которая всю жизнь поддерживала его занятия каратэ и была прекрасной матерью его детям.
В 1910 году Тсёдзюна призвали в армию, где ему пришлось близко познакомиться с нетерпимостью японцев по отношению к окинавцам и неоднократно проверить свои навыки в рукопашном поединке. В армии Мияги познакомился с дзю до и проявил недюжинные способности в этом виде единоборства. В 1912 году Тсёдзюн вернулся на Окинаву. С невероятным упорством он начал навёрстывать упущенное за время своего отсутствия. И в первую очередь ката Сансейру, которое его товарищ по додзё и соперник в борьбе за внимание Канрио Сэнсея Дзюхацу Кёда уже выучил. Мияги стал проводит всё свободное время рядом с Канрио Хигаонна, тренируясь с ним и слушая его рассказы. В свободные от занятий и наставлений часы Мияги готовил учителю еду и подавал на специальном подносе такаудзин, который на Окинаве был показателем привилегированного положения в обществе и демонстрацией крайней степени уважения. В городе Наха до сих пор существует выражение «Магусуку но такаудзин» – поднос Мияги, как символ преданности ученика учителю.

Продолжение следует...
  • ВиШень, yamidako, santin ll и 3 другим это нравится

#19 Guest_101_*

Guest_101_*
  • Гости

Отправлено 20 Апрель 2019 - 18:57

По нашей линии передачи Чатан Яра - первое населенный пункт, второе имя. Оно же входит в Яра Гва.


  • bogdan kurilko это нравится

#20 bogdan kurilko

bogdan kurilko

    2 кю

  • Пользователи
  • PipPipPip
  • 839 Cообщений
  • Москва

  • Годзю рю каратэ

Отправлено 21 Апрель 2019 - 10:11

Краткая история Окинавского каратэ
Из книги «Неизвестное каратэ» Б.Курилко
———————
Часть 10
Нежданная дружба

***Помимо художественного изложения исторических событий я позволил себе дополнить рассказ о зарождении Окинавского каратэ историями, которые я слышал от мастеров Рюкю и которые, на мой взгляд, придают этому рассказу неподдельную живость))***

Среди всех знакомых и друзей Мияги Ценко Токеси (по прозвищу Уши) был тем человеком, которого мастер меньше всего хотел бы видеть рядом со своим домом громко орущим его имя. Самой выдающейся чертой характера Токеси была тяга к азартным играм, а самой большой его гордостью - принадлежавший ему бойцовский петух.
“Чего раскричался?”, - недовольно спросил Мияги своего приятеля, который с радостной улыбкой засеменил ему навстречу, бережно придерживая нахохлившегося пернатого чемпиона, уютно устроившегося у него под мышкой.
“Матсю! Матсю!” - заорал Уши, игнорируя недовольную мину Тсёдзюна – “в Томари будут большие бои! Мы обязаны быть там. Это будут очень очень большие бои! ”
Покосившись на улыбающуюся Макато и вспомнив о том, как давно он не расслаблялся, Мияги пожал плечами и позволил повисшему на его рукаве Такеси увлечь себя в направлении порта.
Первым неприятным сюрпризом стало место проведения петушиных боев. Им оказался дом Тсёки «Обезьяны» Мотобу. Отношения Мияги к этому человеку можно было описать как сдержанное уважение. Он, конечно же, был наслышан о многочисленных победах Мотобу в поединках и ценил его за преданность каратэ и невероятное упорство в тренировках. Но при этом мастер старался держаться от него на расстоянии из-за пренебрежительного отношения к старшим, вспыльчивого характера и не раз высказанного на публике желания испытать Мияги как бойца.
Первое, что бросилось в глаза, когда Токеси и Мияги прибыли на место предстоящих петушиных игрищ, – это повязка с травами, которая закрывала внушительный порез на лице хозяина дома. Мияги уже собирался обратить внимание своего товарища на несвоевременность их визита к пострадавшему, но Уши бесцеремонно ткнул пальцем в направлении раны и громко заорал:
- Мотобу, я слышал ты опять дрался. Говорят, тебе камнем по морде досталось! - Мияги невольно подобрался, ожидая жёсткой реакции Тсёки на подобное обращение, но последний только ухмыльнулся здоровой стороной лица и проорал в ответ:
- Видел бы ты его рожу! - и так хлопнул Такеси по спине, что тот чуть не выпустил петуха, которого бережно прижимал к груди. После этого Мотобу покосился на Мияги и произнёс:
- Кстати, Уши, я недавно выучил новую технику. Хочешь покажу? - и дождавшись энергичных кивков друга, в упор посмотрел на Тсёдзюна, - Матсю, подойди ко мне.
Мияги неохотно приблизился, надеясь, что все обойдётся тренировочной демонстрацией. Но Тсёки неожиданно схватил его за ворот и, дыхнув парами авамори в лицо, проговорил:
- Ну и что ты теперь будешь делать? - после чего, целясь в переносицу, нанёс удар кулаком.
Тсёдзюн мощным движением корпуса ушёл с линии атаки, одновременно заставив Мотобу сунуться вперёд. Затем он захватил бьющую руку, не останавливаясь вывернул предплечье атаковавшего его «испытателя». Другой рукой несильно ткнул в болевую точку у основания локтя. В результате этих манипуляций Мотобу, для которого все происходило одновременно с полётом его кулака, оказался на полу в крайне неудобной и болезненной позе. Он с трудом сдерживал крик. Убедившись, что хозяин дома не пытается вырваться, Мияги отпустил его и не прощаясь покинул негостеприимный кров. Такеси, который во время потасовки выскочил из дома и наблюдал за развитием событий через окно, семенил рядом с неизменным петухом под мышкой, которому не суждено было в этот вечер вступить в бой. Повернувшись к нему, Мияги строго сказал:
- Уши, никто не должен знать о том, что сегодня произошло! Не вздумай трепаться об этом!
- Конечно, конечно, - энергично закивал Ценко, преданно заглядывая в глаза товарища.
На следующий день о столкновении в доме Мотобу знала вся Наха. Узнав о многочисленных сплетнях относительно произошедшего и роли Токеси в их распространении, Мияги засомневался в неосведомлённости товарища относительно намерений «Обезьяны» Мотобу. Он уже собирался нанести визит Тсёки с тем, чтобы объясниться, но последний сам явился к нему домой. В этот раз Мотобу был трезв, вежлив и, что приятно удивило Мияги, нисколько не обижен. При попытке Тсёдзюна заговорить о причине своего беспокойства, он только отмахнулся.
- Брось, Матсю! Моей репутации не станет хуже от одного проигрыша. А вот то, что я встретил настоящего мастера, а не болтуна, которые попадаются куда чаще, – вот это настоящая удача.
С этого дня они стали хорошими приятелями и с удовольствием проводили время в обществе друг друга.
Тем временем тренировки продолжались. Мияги невероятно быстро прогрессировал под руководством Канрио Хигоанна, здоровье которого стало стремительно ухудшаться. Наконец настал день, когда учитель собрал всех своих старших учеников и объявил Мияги официальным наследником школы. Это решение было встречено всеобщим одобрением. В октябре 1915 года, в возрасте шестидесяти двух лет Канрио Хигаонна ушёл из жизни. Траурная церемония (все расходы по организации взял на себя Мияги) прошла в родном доме мастера в Нисисин-матси.

Продолжение следует...
  • kek, ВиШень, yamidako и 2 другим это нравится




Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 анонимных