Перейти к содержимому


Фотография

Памяти умершего, но так и не родившегося автора. -)


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 110

#101 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 21 Январь 2021 - 20:56

Спасибо. С уважением, Михаил.

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#102 Guest_Diphyllobothrium_*

Guest_Diphyllobothrium_*
  • Гости

Отправлено 21 Январь 2021 - 21:02

Спасибо. С уважением, Михаил.

спасибо Вам. Я ещё почитаю
  • Wu_Kong это нравится

#103 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 25 Январь 2021 - 09:41

Сейчас. Январь 2016 г.

Он завершил очередную вадзу, на этот раз довольно трудную Яэгаки. С трудом закончив последнее движение, он остановился. Вот уж точно «преграды внутри преград» именно так в переводе с японского звучала эта техника. Успокоение не пришло. За окном вовсю наливалось солнечным светом зимнее утро.

Пора собираться, у него на сегодня назначено две встречи, да и в офис заехать надо. Есть не хотелось совершенно, поэтому он принял душ и начал собираться. Белоснежная рубашка, жемчужно-серая пиджачная пара, и черные туфли. Приталенное полупальто и в тон костюма шелковое кашне – он готов.

Первый клиент не оправдал его надежд. Типичный бандитствующий купчик, выбившийся из грязи в князи. С золотым болтом на среднем пальце и толстенной цепурой вокруг жирной шеи. В побитом джипе и грязных ботинках, но при понтах и таком гоноре, словно он не квартиру покупал, а средневековый замок где-нибудь на фьорде. Таких вроде в 90-х всех отстреляли, а этот видимо уцелел.

Артем так и не смог впарить ему квартиру. Тот крутил носом, то ему это не так - то это не эдак, и он быстро просек, что у этого типа просто мало денег. Поэтому он быстро отшил его и, распрощавшись, удалился.

До встречи со следующим клиентом оставался час, но он не поехал в офис, тот располагался на другом конце города, и были все шансы застрять в пробках. Артем припарковался недалеко от университета. Делать этого не стоило, но он ничего не мог с собой поделать. Он и так почти месяц сопротивлялся желанию увидеть Надежду снова. Скоро, буквально месяц с небольшим и весна, а значит, пора завершать начатое девять лет назад.

Он сидел в тихо урчащей машине и наблюдал за дверями университета, то и дело, поглядывая на часы. В машине было тепло, и он вымотанный бессонной ночью и тренировкой незаметно для себя уснул.

 

Тогда. 1994 г.

- Эй, Артемон, двигай сюда. – Он затравленно оглянулся, нет ли вокруг взрослых?

Он прекрасно понимал, что даже будь кто-нибудь поблизости, ему вряд ли помогут. Взрослые, предпочитают не вмешиваться в мальчишеские дела. Детишки ведь просто играют, а если не играют, то ну его на фиг вмешиваться - для здоровья дороже.

Нога за ногу он поплелся к скамейке скрытой за густыми зарослями сирени.

На пошарпанных досках, прислонившись спиной к жести гаража, сидело несколько подростков. Центральное место занимал местная гроза района – хулиган Степка. Он вольготно расположился на спинке, поставив обутые в кроссовки ноги на сиденье скамейки. К его левому плечу жалась белобрысая Натка.

- Седай братуха, - Степка топнул ногой по скамейке.

Артем помедлил, ему не хотелась пачкать джинсы о грязные доски.

- Не межуйся, садись. Садись я сказал. – Степан заметил его колебание.

Артем аккуратно присел на самый краешек скамейки, старательно глядя в сторону, перед самым его лицом мелькали голые, с круглыми коленями ноги девочки.

- Смотри-ка, Натаха, маменькин сынок не глядит на тебя, наверно считает, что ты недостаточно хороша для него. – Подросток хрипло загоготал.

Артем краем глаза заметил, как девочка поддернула повыше юбку, еще больше открыв белизну ног, и легонько толкнула его в плечо бедром. От этого прикосновения его бросило в жар. Помимо воли он перевел взгляд на ее ноги и шумно сглотнул.

Вся компания дружно заржала. Он быстро отвернулся, успев заметить светлый редкий пушок, покрывавший ее бедра и треугольный рисунок маленьких, с маковое зернышко, родинок на внутренней стороне чуть выше колена.

- Ну, че Артемон, деньги у тебя есть?

Артем мотнул головой.

- Да? – лениво растягивая «а» протянул Степан.

Артем физически ощущал скользящий по его затылку и спине взгляд.

- А как за просмотр платить будешь?

- За какой просмотр? – он удивленно вскинул глаза.

- Как за какой? – подала голос Ната. – За этот.

И она еще больше вздернула подол, так, что он выхватил взглядом краешек застиранных бледно-голубых трусиков.

Артем вскочил.

- Да вы че? – голос его зазвенел.

- Рот, захлопни, - осадил его Степан, - и не ори.

- Короче стоха с тебя, понял? Не принесешь до вечера, на счетчик поставим, к завтрому две будешь должен. Через неделю штуку. Не вернешь - на перо поставим. К восьми, что бы деньги были. Все. Вали отсюда.

Он отвернулся, продолжив прерванный разговор со своими корешами, по-хозяйски запустив руку под юбку девочки.

Артем поймал ее взгляд, ему почудилось в нем сочувствие. Повесив голову, он побрел домой.

Все оставшееся время он ломал голову над тем, что делать. Деньги это не проблема, по крайней мере, не такая уж серьезная. Сто рублей то он сумеет добыть. Разобьет копилку – там было рублей двадцать-тридцать. Еще двадцатку он мог стянуть у матери, хоть это было стыдно, очень стыдно. Попросить немного у бабки с дедом. Чирик одолжит его товарищ по парте – Колька-малышок, он вроде к нему нормально относится.

Дело было не в этом. Стыдно и унизительно было нести этим подонкам, мелким шакалятам, деньги. В школе его иногда трясли, как в прочем и всех остальных, но у него никогда не было денег. И поэтому от него вскоре отстали. Отец не разрешал давать ему на мелкие карманные расходы, да он и сам не хотел. Артем словно наяву услышал его голос.

- Что, какие еще деньги? Да у этой кисейной барышни их тут же отнимут, ошакалят как первоклассника. Не нужны они ему. В школе – завтрак бесплатный, обедает дома…

Артем в бессилии уткнулся носом в подушку. Что же делать? Отцу сказать? Нет только не это. Уж лучше перо в бок получить. Больше всей этой банды шакалов он боялся отца. Вся его любовь к нему, ранее жившая в душе, давно уже истаяла. Ее место заняли ненависть и страх. Он не тот шестилетний мальчик, которого отец заставлял прыгать со стремянки, чтобы закалить характер. Отец, конечно, разберется с проблемой, но потом будет только хуже.

Не заметно его мысли перескочили на отца.

Высоченный, широкоплечий, с длинными вьющимися волосами, которые он зачесывал назад. Спортсмен – боксер и самбист, душа компании. Он блестяще шутил, великолепно играл на гитаре, подпевая приятным, с хрипотцой, баритоном. Образцовый самец – храбрый и бесшабашный, где нужно напористый, а где осторожный, словно старый лис. Он был помешан на силе. Не только на физической, а вообще на всякой. Но именно силу тела и храбрость он считал настоящим проявлением силы характера. Что и хотел привить сыну, но Артем был слеплен из другого теста. Характером он был в мать – маленькую стройную блондинку, совершенно подавленную харизмой мужа. Она была тихой и незаметной словно мышка, когда-то красивая она постепенно истаяла, став бледной тенью себя.

Отец, видимо раньше любивший его мать, совсем потерял к ней интерес. Она была спокойной, не любила шумных вечеринок и гостей, в общем, она была полной противоположностью отца. А на отца заглядывались абсолютно все женщины попадавшие в его личную зону.

Сколько раз он возвращался домой за полночь, пахнувший чем-то таким - одновременно отталкивающим и в то же время притягательным. А мать потом долго ходила с заплаканными глазами. Он так и не понял, почему они не развелись. А спросить у матери боялся.

С какой силой Артем ненавидел отца, с такой он любил мать. Как могла, она защищала сына от властного мужа, жаль, что могла она не очень много.

- Если бы ты не был так похож на меня, я бы подумал что ты соседский, - сколько раз говорил отец, брезгливо глядя на сына.

Он давно уже оставил попытки привить силу, как он говорил, мальчику. В девять лет отец отдал его в секцию бокса, но Артем походил и через несколько занятий бросил. Ну не мог он бить людей по лицу, просто не мог, да и тренер вместо того что бы как-то увлечь пацана лишь орал на него. Он уходил вроде как на тренировку, а сам отсиживался за гаражами или бродил по большому универмагу. Так тянулось несколько месяцев, пока он не столкнулся в магазине с отцом, который нежно придерживал за талию огненно-рыжую улыбчивую женщину. Отец его, конечно, заметил и всыпал дома, но настаивать на тренировках не стал.

- Если ты такая размазня, то и черт с тобой.

С того раза он потерял интерес к мальчику. Артем поначалу вздохнул с облегчением, но дальше стало хуже. Отец начал изводить его мелкими придирками, глядя на него с презрением. Доводил до слез по мельчайшему поводу, от плохой отметки до не вытертого кухонного стола.

Со временем он начал их с матерью поколачивать, делая это с умом, так что бы со стороны побоев не было видно. Но вскоре отцу это наскучило - они не сопротивлялись. Так мальчик и жил в вечном страхе.

Школьная жизнь у мальчика тоже не задалась. Учился он, еле-еле переползая с тройки на двойку, лишь по рисованию мелькали четверки вперемешку с пятерками. Нет, он не был глупым или тупым, для своих лет он был очень умен, просто он был немножко другим. Друзей у него не было, на переменах не выходил в коридор, где каждый был готов задеть его. В общем, был обычным тютей – такие есть в каждом классе. Самые слабые и забитые, над которыми с радостью издеваются одноклассники. Лишь сосед по парте относился к нему, как к обычному сверстнику не подкалывал его и иногда приглашал к себе в гости.

Только в одном месте страх, извечный его спутник, покидал его. Этим убежищем для него стала местная детская библиотека. Окунаясь в выдуманный мир, он прятался от жестокого бытия полного насилия и боли. К тринадцати годам он перечитал практически все, что было доступно по его абонементу. Видя такую жажду знания, библиотекарь - строгая дама лет сорока, стала пускать его копаться в книжных стеллажах, к которым никого не пускала. Вот только одна беда, все теоретические знания никак не могли помочь за пределами библиотечных стен.

Артем поднял заплаканное лицо от подушки. Со злостью провел ладонью по лицу. Взглянул на часы - стрелки упорно подбирались к восьми. Надо что-то решать. Страх переполнял его. Такой сильный, что сводило желудок и дрожали руки. Он прошел на кухню, бесцельно открыл кухонный шкаф. Взгляд упал на деревянный ящичек, из которого торчали ручки ножей. Он замер глядя на матовую поверхность изогнутых рукоятей. Этот набор кто-то подарил отцу, тот любил все такое – острое и блестящие.

Как завороженный мальчик притронулся к холодному пластику. Достал один - узкий и хищно изогнутый, кажется, он предназначался для рыбы. Холодная сталь отразила его испуганные глаза. Он притронулся к остро отточенному лезвию. Острая кромка легко разрезала мякоть большого пальца. На дно шкафа закапали алые капли. Машинально он сунул палец в рот. Он тут же наполнился соленой, с привкусом меди, кровью. Он сосал палец, пока кровь не остановилась.

Часы за стенкой гулко пробили восемь раз. Артем опрометью бросился к входным дверям, на ходу пряча в карман нож…

 

 

продолжение следует...


Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#104 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 26 Январь 2021 - 11:55

Сейчас. Январь 2016 г.

Завибрировавший в кармане мобильник выдернул его из не крепких объятий Морфея. Он поднес аппарат к уху, выдернув глазами время - отключился он ровно на пятнадцать минут:

- Да.

- Артем Сергеевич, Вы где? – окликнул его звонкий голосок.

- Аня, что-то случилось?

- Нет, но Вы обещали заехать, пару бумаг надо подписать и договора пришли, их проглядеть надо.

- У меня еще один клиент, потом заеду.

- А с тем дядечкой, ну таким… - она замялась, подбирая слова.

- Быковатым? С большим, безвкусным перстнем? – пришел он ей на помощь.

- Ну, да, - девушка хихикнула.

- Отбой, выкинь его из базы. С ним, мы больше никаких дел иметь не будем.

- Как скажете, - озадаченно произнесла Аня, - а…

- Ни каких а. Все отбой. После обеда заеду.

Он бросил телефон на торпеду.

С силой потер лицо ладонями. Взглянул на себя в зеркало заднего вида – вид был осунувшимся. Перевел взгляд на свои руки. Артем смотрел на ладони, мысленно уносясь в приснившийся ему день…

 

Тогда. 1994 г.

Артем подбежал к гаражам изрядно запыхавшимся, не столько от бега сколько от страха сжавшего грудь и мешавшего полноценно дышать. Что делать он не знал. Знал лишь, что если не придет, потом будет намного хуже.

Степан сотоварищи все также сидел на скамейке. Теперь, правда, на застеленном газетой сиденье стояли початая бутылка водки, банка с разведенным водой «Инвайтом» и несколько слегка завядших сосисок.

Гроза района нехотя оторвался от губ Натки:

- А, явился?

Артем ничего не сказал, лишь тяжело дыша, исподлобья глядел на них.

- Опаздываешь.

- Принес?

Он помотал головой.

- А че, пришел? – спросил Степка, поглаживая бедро девочки.

- Я, вам ничего не должен. – Прохрипел он, глядя во внимательные глаза подростка и обмирая при этом от ужаса.

От страха у него дрожали колени, он лишь надеялся, что в широких штанинах этого никто не видит.

- Во как? – лениво протянул Степан, вытягивая руку из-под юбки Натки.

- Я на просмотр не просился. – Выдавил из себя Артем.

Степан не торопливо спрыгнул со скамейки и все так же лениво, чуть в раскачку двинулся к нему.

Артем увидел, словно в какой-то замедленной съемке, как пальцы подростка, с еле слышным хрустом сжались в кулак.

И тогда не думая он выхватил из кармана нож:

- Не подходи, зарежу, - хотел грозно, а вышло, словно мышь пискнула.

Степан весь подобрался, вытянул перед собой руки, по дуге обходя Артема. Послышался звук разбившегося стекла, визг девочки и крик:

- Степка, у него нож.

Вся гоп-компания повскакала со своих мест и медленно потянулась к Артему. Он на секунду отвлекся на них, и пропустил прыжок Степана. Краем глаза мальчик заметил размазанное движение и отшатнулся. Перед его носом просвистел кулак, лишь чуть-чуть не достав до носа. Он в слепую махнул перед собой ножом, ни в кого не попав. И тут же получил ботинком по пальцам. Нож, серебристой рыбкой порхнул в кусты. Артем совершенно не умел драться. Чей-то кулак заехал ему в глаз. Сразу за этим прилетело в другой. Жесткая подсечка уронила его на землю.  И тут на него накинулись все. Тяжелые удары сыпались градом. По спине, ногам и груди. Он лишь прикрывал голову руками.

- Стоп, пацаны.

Артем, хлюпая разбитым носом, сквозь щелочки моментально распухших глаз смотрел на, склонившегося над ним, Степана.

Тот внимательно разглядывал его, словно диковинного зверя.

- Вот значит как? Стольник пожалел?

Артем помотал головой, прохрипел:

- Противно.

- Противно, деньги братве принести?

- Противно свое отдавать, - терять ему было нечего.

- Орех, да он ваще оборзел, дай я ему врежу, козлу. – Донеслось из-за спины.

- Ша я сказал. Пацан-то не без характера.

Степан молчал и, склонив голову, смотрел на Артема. Потом усмехнулся:

- Ладно, вали отсюда.

- Орех, ты че, его просто так отпустишь?

- Я сказал.

Возражений больше не последовало, вожак пользовался в стае непререкаемым авторитетом.

Артем с трудом поднялся, и, не оглядываясь, похромал домой. Все тело болело, а сквозь заплывшие глаза пространство виделось каким-то искаженно нереальным. Ему не верилось, что он так легко отделался…

 

 

 

продолжение следует...


Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#105 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 29 Январь 2021 - 16:24

Сейчас. Январь 2016 г.

Он усмехнулся. После той истории, денег с него никто не требовал. А Степан считал своим долгом при каждой встрече навешать ему люлей. Он по мере сил отбивался, но безуспешно. Его противник уже лет пять занимался в той секции бокса, откуда он сбежал.

Степан и стал первым, после армии, кого он нанес на свое плечо - огненно-красный лист чертополоха. Да, он был уже не тем безбашенным пацаненком – грозой окрестных дворов. О, нет, это был битый жизнью волк, еще не «авторитет», но человек, к слову которого прислушивались и который крепко держал в кулаке район.

Он перевел затуманенный взгляд с ладоней на зеркало заднего вида, и сонное отупение моментально слетело с него. Широкое выпуклое зеркало отразило очень любопытную сцену.

На парковой дорожке, не далеко от входа в университет ссорились двое. Надя пыталась вырвать рукав дубленки из цепких пальцев крепкого парня. Она негромко что-то говорила ему, словно стараясь в чем-то убедить, а парень явно на повышенных тонах ей что-то доказывал, довольно агрессивно жестикулируя свободной рукой.

Артем не заметил, как выскочил из машины. «Вот, черт, да что я делаю?». Но мысли пропали. Он уже мчался по тропинке к спорящей парочке.

В паре метров от них он притормозил. Спорящие заметили его, только тогда, когда он подошел вплотную и окликнул их. Девушка стояла к нему спиной, а парень был слишком зол, чтобы, что-то видеть вокруг себя.

- Молодой человек,  мне кажется, девушка хочет, чтобы Вы отпустили ее.

Надежда обернулась. Ее лицо было раскрасневшимся от возбуждения, а в глазах застыло беспомощное выражение. Парень взглянул на него, бешенными от клубившейся злости глазами.

- Че, надо?

- Я говорю, девушку отпусти. – Спокойно повторил Артем.

- А ты кто такой?

- Это не важно. Ты пальчики разожми. Так ты все равно ничего не добьешься.

Парень, высокий, почти на пол головы выше Артема, крепкий и накаченный, отпустил Надин рукав и с хрустом сжал пальцы в кулак. Этот хруст до боли напомнил Артему хруст костяшек Степана.

- Денис прекрати. Что ты творишь? Тебе мало прошлого раза? – звенящим, от еле сдерживаемого негодования, голосом выкрикнула девушка.

Но парень ее не слушал. Этот окрик лишь подстегнул его, словно напомнив о чем-то постыдном. Одной рукой он отодвинул Надю с дороги, кстати, довольно грубо. Она упала бы, но Артем подхватил ее под локоть. Другой, сбросил с плеча спортивную сумку и шагнул на встречу Артему.

«Ну, давай бычок иди ко мне».

Артем отпустил внутренние преграды, допуская в глаза отблеск силы сокрытой в нем. Этого дуновения, даже не ветерка, а легкого сквознячка хватило, что бы парень тормознул на середине движения.

 

Взгляд со стороны.

Денис.

На него сквозь голубые глаза, так некстати вмешавшегося в разговор, незнакомца глянуло…

Что-то одновременно птичье и змеиное – равнодушное и холодное. Так, наверное, ястреб смотрит на бегущую под ним добычу, или питон перед тем как затянуть свои смертоносные кольца.

В своей жизни Денис дважды видел такой взгляд. И оба раза он был очень, очень напуган. 

Первый раз это было в кабинете отца, когда он ворвался что бы попросить денег. Не слушая возражений секретаря, он распахнул дверь и влетел в кабинет. Отец был не один. В кресле перед ним сидел средних лет человек, с какой-то серой незапоминающейся внешность. С редкими, коротко стрижеными волосами и темном костюме.

- Папа…- закричал он и осекся.

Отец, смотрел на него со странным выражением. Незнакомец в кресле медленно и плавно повернулся. На Дениса глянули блекло-голубые, ничего не выражающие глаза.

- З-здравствуйте, - с запинкой произнес он.

Незнакомец перевел взгляд на его отца.

- Это, - неожиданно слабым и каким-то испуганным голосом произнес отец, - мой сын, Денис.

Парень еще никогда не видел своего отца, обычно уверенного и властного, таким слабым и беспомощным.

- Хороший мальчик, красивый и сильный, - кивнул незнакомец, снова переводя на него взгляд, словно с ног до головы осыпав ледяным крошевом.

Любому другому, за такие слова,  Денис, не раздумывая, влепил бы с правой в челюсть. Но сейчас, ему хотелось исчезнуть из кабинета, испариться, растаять, да что угодно лишь бы не находиться под прицелом этих глаз.

- Так мы договорились, Леонид Матвеевич?

Отец часто-часто закивал, судорожно сглатывая.

- Ну, вот и хорошо.

Незнакомец легко поднялся из глубокого кресла, и ни на кого не глядя, вышел.

Отец, обмякнув в кресле, шумно дышал, словно ему не хватало воздуха.

 - Папа, а это кто? – прервал молчание Денис.

- Это? – Устало переспросил отец. – Это - змей подколодный, которому человека убить, что тебе девку в клубе снять. Ничего не стоит.

Второй раз это было на даче. Он вышел размяться в сад. Легко подвигался, крутя ногами вертушки в воздухе. Красиво помахал руками, имитируя удары и наслаждаясь своим телом. И вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Быстро обернулся. В паре метров от него стоял новый охранник. Невысокий, но плотный парень на пару лет старше его. Одетый в черную форму с пистолетной кобурой на поясе и резиновой дубинкой свисающей вдоль левого бедра. Он, молча стоял и смотрел на него.

- Привет, - поздоровался Денис.

Парень кивнул:

- Здравствуйте.

И серьезно добавил:

- А это что?

Он явно спрашивал Дениса про его телодвижения.

- Это кик-боксинг, у меня соревнования через неделю, - он широко улыбнулся.

Охранник не ответил на улыбку, серьезно кивнул и посмотрел ему в глаза.

Таких пустых глаз Денис ни у кого еще не видел. По спине, словно мороз прошелся. Будто он из жаркого июля, выпал в ледяной февраль. Он даже поежился и, отступив на шаг, машинально принял оборонительную стойку.

Парень снова кивнул, явно не Денису, а своим мыслям и, развернувшись, пошел к воротам в будку охраны.

Уже потом Денис узнал, что новый охранник прошел несколько горячих точек и даже побывал в плену.

Вот и сейчас, как тогда, из голубых глаз незнакомца на него смотрели пистолетные дула, готовые плюнуть уничтожающим все свинцом.

И он тормознул на середине движения, чувствуя как по телу, разливается ледяной жар страха.

Он не был трусом, но…

Но на него сейчас смотрели не человеческие глаза, а глаза… глаза смерти, и он отступил.

 

 

 

продолжение следует...


  • Древний 2017 это нравится

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#106 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 01 Февраль 2021 - 14:08

Сейчас. Январь 2016 г.

Артем видел, как в глазах парня черным крылом мелькнул страх – заполняя радужку, а по румяным щекам разливается мертвенная бледность и усмехнулся правым уголком рта, как волк оскалился. А парень далеко не трус, хотя…

Он повернулся к девушке:

- Вас, подвезти?

Надежда помедлила, глядя ему прямо в глаза:

- Если Вам не сложно.

Она стояла слева и не видела его усмешки, иначе ни за чтобы не согласилась.

Он кивнул, и они пошли по заснеженной тропинке к его машине.

Денис беспомощно смотрел им в след, второй раз его так унижают. Он в бессильной злобе заскрипел зубами. «Его, его, он не мог подобрать слов - лучшего парня в универе. Ну ладно, Надя, посмотрим, чья возьмет». Он подхватил сумку. Бросил ее на землю и со всей силы наподдал по ее боку. «Нужна ему эта недотрога. Да он любую только пальцем поманит… Нужна? Да, нужна! Зачем? Он не знал. Он просто хотел ее. Хотел и все. Как никого и никогда еще не хотел. Как усталый путник в пустыне глотка воды, как птица в клетке – полета, как… Да он просто хотел ее, всю ее - вот и все».

Артем обошел машину и открыл заднюю дверь машины, умышленно выбрав противоположное от водителя место. Он так быстро выскочил из машины, что даже забыл заглушить двигатель, и он еле слышно урчал, словно приглашал их в салон.

Девушка грациозно опустилась на сиденье, элегантно подобрав полы дубленки. Он залюбовался ее длинными ломкими пальцами, с гладкими аккуратными ногтями, покрытыми прозрачным лаком.

- Куда, Вас отвезти? - спросил он, устраиваясь на водительском кресле, слегка поворачивая зеркальце, чтобы лучше видеть ее лицо.

- Кафе «Библиос», если не сложно.

И увидев в зеркале его озадаченное лицо, добавила:

- Это в старом городе. Но если Вы торопитесь просто подбросьте меня до ближайшей трамвайной остановки.

Она заметила, как он бросил быстрый взгляд на часы. До назначенной встречи оставалось двадцать минут.

Артем улыбнулся - ближайшая остановка была в сотне метров от того места где они стояли.

- Нет, все нормально. Пристегнитесь, пожалуйста.

Дождавшись, когда она щелкнет замком ремня, он плавно вырулил на дорогу. До старого города, было, минут двадцать езды, а если попасть в пробку то и все сорок. На встречу, он по любому не успевает.

- Спасибо, за помощь.

- Не за что, Ваш парень резкий человек.

Он поглядывал на ее лицо в зеркало и видел, как она поморщилась.

- Он не мой молодой человек, если Вы это имели в виду, и никак понять этого не хочет.

- Одну минуту.

Артем достал мобильник, набрал номер:

- Иван Петрович, здравствуйте. Я Вам вот по какому поводу звоню. Дело в том, что клиент отказался продавать квартиру. Да. Нет. Я сам только что узнал об этом. И поэтому, у меня к Вам вот какое предложение. Вы подъедете к нам офис, и мы выберем вам другую квартиру. Да. Да. Я понимаю, что она Вам понравилась. Ну что же делать. Человек отказался. Это его право. А за эту маленькую неувязочку, я вам чуть-чуть сброшу цену. Это мы обсудим в офисе. Да часам к трем подъезжайте. Буду Вас ждать.

Он сбросил номер, тут же набрал другой. Улыбнулся девушке, она слабо ответила на его улыбку.

- Мария Вячеславовна, здравствуйте. Я Вас вот по какому поводу беспокою. Мы должны были к Вам сегодня подъехать, что бы помещение посмотреть. Приношу свои извинения, но, ничего сегодня не получится. Да. Да. Мне тоже неприятно. Но клиент срочно уехал за границу, у него что-то там с бизнесом. Да конечно. Я обязательно подберу вам другого. Спасибо за понимание. До свидания.

Тут же позвонил в офис.

- Аня, сегодняшняя сделка с господином Козинцевым, отменяется, срочно подбери ему несколько вариантов. Все отбой.

Не слушая слабые возражения на другом конце провода, он отключился, и снова улыбнулся девушке.

- Вы меня ради Бога извините, - начала она, - у Вас из-за меня сделка срывается. Так неудобно.

- Пустяки, - он в который раз улыбнулся, - не смертельно. Да и люди, надо сказать не очень приятные в общении.

- Как вас зовут, милая незнакомка.

Он видел, что ее щеки слегка порозовели – ей было приятно.

- Надежда, - и помедлив, - Надя.

- Очень приятно, меня – Артем. Скажите, Надя, а почему Вы посреди учебного дня едете в кафе?

- У меня сейчас перерыв - лекции закончились, вечером практика. Пока подготовлюсь. – Она помахала, вынутым из сумки толстенным томом.

- А Вы не перепутали, может Вам в библиотеку надо?

- А Вы в этом кафе бывали?

Артем покачал головой. «Что же он делает? Нельзя так сближаться. По крайней мере, не на этом этапе. Его могут запомнить. Да его точно запомнили. Вот это ее дружок-не-дружок, точно его запомнил. Ректор еще этот. Он так подставляется».

Но Артем уже не мог остановиться, его несло, как потерявшего равновесие на льду, и Артем выкинул опасные мысли из головы. Он все обдумает потом. Когда ее не будет рядом. Когда мысли не будут путаться от ее тонкого запаха, от вида нежной кожи и длинных ног.

- Нет, - ответил он односложно.

- Жаль, там так здорово. Помещение оформлено в стиле замковой библиотеки. Тяжелые деревянные столы. Повсюду полки с книгами. Приглушенное освещение. – Девушка весело живописала достоинства кафе.

- Знаете, там, можно сидеть сколько угодно и заниматься, никто слова не скажет. Хоть за все время одну чашечку кофе закажи. Кофе там замечательное и выпечка хорошая.

Он пропускал ее слова мимо ушей, просто слушая ее голос - нежный и переливчатый, словно весенняя капель.

 

Взгляд со стороны.

Надежда.

Надя смотрела на четко очерченный профиль Артема. На его сильные руки с длинными пальцами, уверенно лежащими на руле. Иногда мелькали в зеркале ярко синие глаза, время от времени поглядывающие на нее. От мужчины, в том, что ему под тридцать, а то и больше она была уверена, исходила четко уловимая волна силы, и это волновало ее сильнее, чем ей хотелось бы. И поэтому она говорила и говорила, стараясь словами успокоить себя.

Она была красива и знала это. По знакам внимания, оказываемым ей мужчинами, по тому, как увивались вокруг нее сокурсники. Как смотрели преподаватели. Да потому же Денису. Первому парню в университете. Как он бегает за ней.

Она невольно стала сравнивать мужчину сидящего за рулем и Дениса. Первый был матерым псом, нет, не псом, пусть даже цепным – сильным и злым, он был волком – опасным как лезвие бритвы. Денис же - щенок бойцовой собаки – старающийся всем доказать свою силу и превосходство, жаждущий на каждом опробовать свою хватку. Артему не надо было ничего доказывать, по крайней мере, не окружающим, себе – может быть, другим - нет.

Даже то, как они водят машину, было разным. Денис ездил на своем внедорожнике, как-то зло и агрессивно, постоянно превышая скорость, прыгал из полосы в полосу норовя подрезать соседние машины. В повороты входи резко. Часто ругаясь по черному, не стесняясь никого, ни друзей, ни девушек в салоне, когда считал что кто-то не прав.

Артем рулил плавно и уверенно, без нужды не перестраивался, легко входил в повороты и не ругался, когда кто-то нарушал правила.

Она была молода, очень молода, но умна и проницательна. Ей понравился этот мужчина. Но она чувствовала что-то исходящее от него, хотя он очень хорошо это скрывал. Что-то страшное? Опасное? Девушка не могла облечь в форму свое чувство, она была очень неопытна. И эта волна, исходящая от него ее напрягала, и в тоже время притягивала к нему.

И еще одно обстоятельство занозой сидело в мозгу не давая наслаждаться беседой. Лицо его и фигура казались странно знакомыми. Словно бы где-то видела она его. Но она точно была уверена, что раньше с ним не встречалась, но этот прямой нос, волевой подбородок с ямочкой, жестко очерченные скулы и высокий лоб. Где-то она все это видела и совсем недавно. Девушка нахмурилась, припоминая. Точно ведь – где-то, где-то. Но где? Нет, ничего такого не вспоминалось. Дежавю прямо. Помотав головой, она выбросила эти мысли из головы. Надо будет  - само всплывет.

 

 

 

продолжение следует...


  • Древний 2017 это нравится

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#107 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 03 Февраль 2021 - 16:36

Сейчас. Январь 2016 г.

- Красивая у вас машина.

- Вы так считаете?

- Да. А Вы разве нет?

- Я не считаю, что машина может быть красивой?

- Почему? – она искренне удивилась такому ответу.

- Потому что красивыми могут быть люди и оружие.

- И все?

- Нет, почему же? Произведения искусства. Отношения. Природа.

- Интересная у вас точка зрения. – Ее явно заинтересовал этот разговор, она даже немного подалась в его сторону.

- А машина значит, нет?

- Нет.

- А вот общепринятый эталон – порше 911. Разве она не красива.

- С чьей-то субъективной точки зрения – да. С моей – нет.

- Вот как?

Он кивнул, глядя на нее в зеркало.

- А что с Вашей точки зрения красиво.

- Вы, - сквозь зеркало он смотрел ей прямо в глаза.

Девушка покраснела от смущения, но было видно, что ей приятны его слова.

- Но это ведь тоже субъективно.

- Море.

- Что море?

- Это объективно красиво. Или горы.

Хотя я их и не люблю, хотел он добавить, но промолчал.

Остаток пути они проделали молча. Оба думали об одном. Он о том стоит ли предложить девушке свое общество в кафе. Она думала, уместно ли будет пригласить его с собой. Оба так ничего не сказали, только попрощались.

Девушка скрылась за деревянными дверями кафе, Артем развернулся через две сплошные, чего никогда не делал, и умчался в офис. Оба были недовольны собой.

 

Отступление 1. Охотники.

Старший оперуполномоченный А.П.Сидоров.

Алексей Петрович Сидоров был человеком противоречивым. Обремененный сварливой супругой, рано постаревшей пухленькой блондинкой и двумя половозрелыми дочерьми – капризными и заносчивыми, он частенько задерживался на работе допоздна. Жену он давно не любил, как в прочем и она его. Ее вечные крики о том, что она угробила лучшие годы на него – козла вонючего (она имела в виду его вечно воняющую табаком одежду, а может быть и не только это), никаких чувств, кроме глухого раздражения не вызывали. Выкуривая по две пачки дешевых, на дорогие у него не хватало денег, сигарет в сутки, Алексей Петрович был склонен с ней соглашаться, не в плане вонючести, хотя и это тоже, а то, что она потратила лучшую часть жизни на него. Он искренне не понимал, почему она не бросила его раньше, сейчас-то было уже поздно, не когда возраст перевалил за полтинник.

Детей он не то чтобы не любил, скорее просто не понимал и не принимал. Кроме выше перечисленного он обладал двумя, но не на его взгляд, недостатками – неумеренной страстью к продажной любви и огромным самомнением, последнее было не без оснований. К сожалению, он имел еще один недостаток, так, по крайней мере, он считал – Алексей Петрович был патологически честен. Вкупе это давало общую неудовлетворенность жизнью, так как на мизерную зарплату старшего оперуполномоченного наслаждаться запретной любовью было просто не на что. А взяток он не брал. Так что вся его страсть оставалась более в теории, чем на практике. Да и вообще, чем-либо наслаждаться в его жизни было сложно. Даже сигареты, когда то столь нежно любимые, начали его тяготить. Но под дымок зажженной вонючей палочки ему лучше думалось. Так что по большому счету, кроме работы и звериного чутья, за душой у него ничего не было.

Старший оперуполномоченный сидел и сквозь прищуренный глаз, в него попадал дым из зажатой в уголке рта сигареты, смотрел в напечатанный на плохой бумаге текст. Он смотрел на блеклые черные буквы и то, что видел, ему не нравилось, да, очень не нравилось.

Столбик серого пепла упал на лацкан потрепанного пиджака, и он ругнулся сквозь зубы.

- Петрович, че чертыхаешься?

Это подал голос его напарник по кабинету. Молодой лейтенант – Олежа Бузин. Коротко стриженый и здоровенный как шкаф, с мощными мышцами, перекатывающимися под тонкой футболкой. Одет был он в модные узкие джинсы и дорогие кожаные туфли. На шее отсвечивала  золотом толстая цепочка. Был он похож не на милиционера, а на бандита новой формации.

Алексей Петрович, занятый своими мыслями, ничего ему не ответил.

- Петрович.

- Да.

- Ты спишь что ли?

- Чего, тебе надо?

- Я спрашиваю, спишь что ли?

- Нет.

- А чего не реагируешь.

- Отстань.

- Че, ты там мусолишь?

- Это ты девок в машине мусолишь, а я читаю.

- А ты умеешь?

Алексей Петрович наконец перевел задумчивый взгляд на соседа по кабинету.

- Слушай Олег, а ответь на один вопрос, он мне давно покоя не дает.

- Давай, - мучимый бездельем Олег обрадовался возможности поговорить.

- Ты на хрена в ментуру пришел?

- В смысле?

- В прямом. Зачем ты пришел работать в милицию? Из тебя мент, как из говна пуля, ну или из желе вилка.

Олег не обиделся, а накрыв одной рукой макушку, а другую, приставив к виску, отрапортовал:

- Как зачем? Охранять покой граждан. Давать отпор злобствующим криминальным элементам и что бы в нашей великой стране все было в порядке.

Отчеканив это, он радостно заржал довольный собой.

Алексей Петрович молча смотрел на него и пускал дым через ноздри словно сказочный дракон.

- А куда мне было деваться, Петрович?

- А что мало куда?

- На завод или в коммерцию?

- Хотя бы. У тебя вроде родители богатые.

Опер кивнул на дорогой, тонкой кожи, пиджак лейтенанта, стоящий двух, а то и трех его зарплат. И многозначительно посмотрел на ключи от машины с известным японским логотипом на брелоке.

- Ну и что? Че как обсосу жить, если зарплата мизерная?

- Так и попросил бы папашку пристроить куда-нибудь.

- Неа. Нет желания.

- Шел бы в бандиты тогда, к дружкам своим.

- В бандосы? На хрена? Мне и здесь хорошо. Хотя… если погонят, то может и пойду.

Алексей Петрович вздохнул и покачал головой. Напарник был похож на его дочек - такой же непонятный для него.

- Петрович.

- Ну.

- А ты зачем в милицию пошел.

- Потому что я потомственный мент.

- В смысле.

- В прямом. Отец у меня был ментом, дед – мусором.

- Кем-кем?

- Эх ты мент, хотя какой ты мент, так – погулять вышел, а таких вещей не знаешь. Сотрудником Московского уголовного сыска.

- Вон, оно что. Так ты столичный?  А как здесь оказался?

- Распределили сюда, после академии. Мне тут понравилось, вот и остался.

Они замолчали. Но скучающий Олег не мог угомониться и снова окликнул опера. Тот как раз прикуривал очередную сигарету.

- Петрович.

- Слышь, молодой, тебе чего надо? Скучно, ну так вали домой или куда ты там ходишь.

- Да ладно. Че ты там читаешь? Уже неделю по вечерам эту папку изучаешь.

- Слушай, Олег, иди барышню свою изучай, а меня оставь в покое, а то я тебя так загружу, что сам рад не будешь. Лады?

- Да на дежурстве она сегодня.

Они снова замолчали, но опять ненадолго.

- Петрович.

- Да, б…ь, чего тебе надо! – рявкнул в конец разозленный Алексей Петрович.

- Не ругайся, ты знаешь, как тебя в отделе зовут.

- Как?

- Страшный опер, - Олег был убийственно серьезен.

Алексей Петрович был ошарашен его откровением и серьезным выражением лица, и только и смог что спросить:

- Почему?

- Потому что, ты… - он выдержала паузу, а потом по слогам проговорил, – опер и страшный.

И не в силах больше сдерживаться оглушительно захохотал.

Алексей Петрович не выдержал и тоже засмеялся.

- Ну, наконец-то, - сказал Олег, - а то я думал ты так и не улыбнешься, всю неделю серьезный, как на похоронах. Случилось что, Алексей Петрович?

Опер помолчал, прикидывая поделиться с лейтенантом своими подозрениями или отмолчаться. С одной стороны он конечно балбес, бабник и трепло, а с другой - парень умный и знакомства кой-какие имеет, да и раскрываемость у него не плохая, а на счет пули и вилки, это он для красного словца выдал.

Алексей Петрович выпустил изо рта клуб вонючего дыма и задумчиво произнес:

- Есть такое мнение, что у нас серийник завелся.

Олег весь подобрался, и осторожно спросил:

- Чье мнение Ваше или… - он указал пальцем на потолок.

- Пока, я так подозреваю, только мое, но если я доложу все что подытожил то…

Олег смотрел на него внимательными светло-карими глазами, явно ожидая продолжения.

Старый опер молчал.

- Да не томи ты Петрович, говори раз начал.

- Оно тебе надо? – с сомнением произнес тот.

- Ну, знаешь. Сказал «а» говори и «б», - обиделся Олег, - или сомневаешься во мне?

- Ладно, молодой, не кипятись, я думаю с чего начать.

- Сначала начни, чего уж там.

- Сначала? Ну, с начала, так с начала – слушай.

Алексей Петрович был влюблен в свою работу, как может быть влюблен в нее человек, у которого нелады с личной жизни. Да что там нелады, прямо сказать с жизнью, вне работы, у него пыл полный швах. Он часто задерживался в кабинете, что бы поменьше ругаться с женой, и поэтому брался за сложные дела, и чем сложнее дело, тем интересней с ним было работать. Был он настоящим опером, псом который если вцепится во что-то зубами, то нипочем не отпустит.

Поэтому раскрываемость у него была если не сто процентов, то около того. Были, конечно, откровенные глухари и висяки, но на фоне остальных сотрудников это был мизер. За это он был ценим начальством, не смотря на склочный характер и ядовитый язык.

Алексей Петрович брался за самые безнадежные казалось бы дела и, как правило, доводил их до логического конца, именно поэтому ему не давали щекотливых дел, знали, что невиновного он подставлять не будет, и отмазывать преступника тоже. Ни за какие деньги. Друзей у него в отделе не было, водку он не пил, подтасовками не занимался.

Хобби было ему под стать, таким же противоречивым и странным, как и он сам. Любил он раскручивать серийные дела. На его счету было несколько маньяков и парочка педофилов.

Вот и сейчас копаясь в архиве, нашел он любопытную папочку со сводкой за прошедший год. Данные заинтересовали его. Алексей Петрович поднял информацию еще за пару лет, почитал, сравнил. Сильно удивился и начал копать еще глубже. И то, что он нарыл, его сильно обеспокоило и насторожило, и вместе с тем заставило трепетать от предвкушенья его гончий нюх.

- Ты представляешь, Олежа, за девять лет двадцать шесть девочек.

Лейтенант присвистнул и покачал головой. Было видно, что ему не по себе, он хмурился и кусал губы.

- И всем от 19 до 21. Причем, ты понимаешь, ни какого сходства. Нет, конечно, на такое количество попадались схожие типажи, но…

Опер прервался, чтобы прикурить, неизвестно какую по счету сигарету, во рту давно уже горчило, а от вкуса табака подташнивало, но остановиться он уже не мог.

- Брюнетки, блондинки, рыженькие, в общем, девушки были разные. Не удивительно, что никто не мог сопоставить смерти. Студентки и не только. Все из разных слоев. Богатые, бедные. Любовницы папиков. Певичка из ресторана. Одно только сходно - все красивые и молодые.

- Любит, значит молодых. А причины смерти?

- Понимаешь, Олежа, в чем фигня. Умерли все по-разному.

- Но все убиты?

- Ага, но… Б…ь, опять это но, некоторые смерти признаны несчастным случаем.

- Алексей Петрович, а как же ты все эти нити в один клубок свел?

Опер вздохнул, с отвращением затушил бычек в пепельнице и тут же выцарапал из пачки новую сигарету.

- Погодь, Петрович, - Олег накрыл его руку своей ладонью, - ты помрешь от никотинового передоза, если так продолжать будешь. Давай лучше чаю выпьем.

Алексей Петрович, смахнул пачку в ящик стола и распахнул окно. Лейтенант щелкнул тумблером электрического чайника, достал стаканы, чай и сахар. Когда чай был разлит по стаканам, он достал пузырек с крепкой настойкой:

- Будешь, для тонуса? - он махнул темной бутылкой в сторону Алексея Петровича.

- Нет, я кроме пива ничего не употребляю.

- А я в чаек плесну.

- Ты же вроде спортсмен?

Оба вели себя так, словно и не было разговора об убитых девушках.

- Да будешь с этой работой спортсменом. Петрович, так может за пивком сбегать?

- Ну, если мы с тобой трепаться будем, то сбегай, а если о деле говорить будем то…

- Я так понимаю, разговор долгим будет.

- А ты торопишься куда? Так я не держу, сам напросился.

- Не, это я к тому, что пожрать сгоношить надо.

- Да не плохо бы.

- Так я сбегаю.

- Давай, - Алексей Петрович, полез в карман за деньгами.

Олег замахал руками и, подхватив пиджак, выскочил за дверь, бросив на ходу:

- Я быстро.

- Давай, давай, - скорее самому себе, чем напарнику пробурчал опер, глядя в окно на выходящего из управления молодого человека. – А я подумаю, надо ли тебя, орелик привлекать к делу…

Он сквозь густеющие сумерки смотрел, как лейтенант скрылся за дверьми супермаркета. Повернувшись к столу, что бы достать сигареты, Алексей Петрович охнул - как-то не хорошо заныло под левой лопаткой:

- Нет, курить надо бросать.

Лейтенант вернулся действительно быстро. Водрузил на стол пакет с продуктами, тот подозрительно звякнул. Заново поставил чайник.

Услышав звяканье опер поморщился, но ничего не сказал.

Олег вытащил из пакета упаковку темного пива:

- Знаю, знаю, Алексей Петрович, но серьезный разговор без этого не пойдет.

Петрович выудил одну бутылку, посмотрел на этикетку, хмыкнул:

- Кучеряво живешь Олежа. Я такого ни разу не пробовал.

- Да не беру я взяток, Алексей Петрович, и никого не отмазываю.

- В курсе, иначе, я бы, Олежа, с тобой в одном кабинете не сидел, и информацией не делился. Вот только почему не берешь? Потому что честный такой или потому что родители богатые?

- А разница есть?

- Большая, Олежа, большая.

Олег серьезно посмотрел на него и ответил:

- Совесть не позволяет.

- Верю.

- А, ты Петрович, почему не берешь?

-             Я уже говорил, мент я потомственный. Дед не брал, отец не брал, значит и мне не к лицу. Понял?

- Понял, - Олег ловко распечатал бутылку, протянул ее оперу, - вот холодненькое.

Старый опер сделал глоток:

- Хорошее пиво.

Про чай они благополучно забыли.

- Так как, ты их всех собрал?

- Да вот так. Общее у них у всех было, каждая перед смертью сексуальный контакт имела.

- Так он еще и насильник?

- Да в том-то и дело, что, судя по всему, это дело на добровольных началах было. Так сказать полюбовно.

- Не принуждал значит, и не бил. Интересно.

- Еще как интересно. Кроме травмы, явившейся причиной смерти, других насильственных действий на телах не найдено.

- Петрович, я с тобой.

- Тебе-то, это зачем. С этим делом кроме геморроя ничего другого не наживешь.

- Я тоже люблю молодых и красивых, и чем больше этот паскудник их убьет, тем меньше мне достанется, а мне не нравиться своим делиться. - Вроде как отшутился Олег.

- А тебе этот гемор зачем?

- Дедушка старый, ему все равно.

- Есть, какие зацепки?

Старый опер одним глотком добил бутылку, швырнул ее в мусорную корзину и откупорил следующую:

- Да я еще толком копать не начал, так, факты в одну кучу сгребал. Только нюхом чую, есть там молодой да красивый.

- Ага и богатый, - Олег оторвался от папки что бы глотнуть пива и кинуть в рот кусок салями.

- С чего решил? – опер прищурился.

- А ты смотри. Дамочки попадаются не бедные, а очень даже обеспеченные, вот например - дочка депутата, барышня со звучным именем Виктория, такая с голытьбой встречаться не будет. Ресторанчики там, подарочки, цветочки с конфетками.

- Правильно, - одобрительно кивнул опер, - вот только по опросам никто ничего такого не помнит. Новых знакомств не выявлено.

- Копали то хоть как?

- Да почти никак. Самоубийство.

- А папа что?

- Да понимаешь Олежа, барышня, как ты выразился, с гнильцой попалась, хоть по виду не скажешь - вся такая гладкая да ухоженная. А там и алкоголь и наркота и прочие безобразия. Так что папе проще дело было замять.

- А ты, значит, думаешь, что не так?

- Думаю.

- Основания.

- Кроме моей чуйки, ничего.

- По остальным как?

- Да по-разному, Олежа. Там работы непочатый край. Ты представляешь, сколько надо народу по новой опросить? А времени сколько прошло? С последними ладно. А с первой девять лет прошло.

- С чего ты решил что девять, может он раньше начал.

- Может и раньше, но за эти девять лет я твердо уверен.

- Почему?

- Ты внимательно прочитал?

- Вроде, как, - повертел кистью в воздухе, словно ввинчивал лампочку, Олег.

Он листал папку, мелкими глотками попивая пиво, изредка прерываясь, чтобы заесть его колбасой. Петрович, молча смолил у открытого окна, глядя куда-то в небо. Один раз к ним заглянула уборщица, молчаливая и строгая, как учительница начальных классов, Ольга Павловна. Заглянула, хмыкнула и ничего не сказав, закрыла дверь. Алексей Петрович, тут же запер дверь на ключ.

- На даты обратил внимание?

Недоуменное пожатие плечами.

- Эх, молодежь. В год по три девушки. Летом, весной и осенью. Зимой перерыв. Последняя кстати, как ее, Инга – студентка какой-то там академии, найдена задушенной в парке, в конце июня, а точнее – 18 числа. Никаких следов насилия, похоже, не сопротивлялась. Найдены кстати все почти сразу.

- Значит скоро ждать, новую жертву?

Опер пожал плечами и устало сказал:

- Значит, ждать.

- Еще что?

Алексей Петрович, замялся:

- Чую я, понимаешь? Чую. Так что ты по этому поводу думаешь?

Лейтенант вздохнул:

- Честно? Ну, если честно, то думаю чистый глухарь.

- То есть ты отваливаешь?

- Нет, я прикидываю с какого конца за дело браться.

- Эх, чему вас только в академии учат? С того самого - с опроса свидетелей, родственников, друзей, приятелей и т.д. и т.п.

- Это ж, сколько опрашивать придется.

- А кто сказал, что просто будет?

- Мне вот что не понятно, а родственники чего не чухались? Тут есть детишки вполне обеспеченных родителей.

- Ну почему же не чухались? Дела не все нераскрытыми оказались. Где-то пристяжных нашли, на них и списали, грабеж там и все такое. Что-то как самоубийство прошло, что-то как несчастный случай. Так что наш маньяк, не только красивый и богатый, а еще и умный, причем очень умный.

- Ага, и удачливый.

Они просидели полночи, составляя план предстоящих действий. Картина открывалась безрадостная. Слишком много надо было сделать, слишком многих опросить.

- Ладно, Алексей Петрович, поеду я. Моя скоро заканчивает, встретить надо. Вас подбросить.

- Как же ты пьяный поедешь?

- Да какой там пьяный, с этого разве опьянеешь, - Олег кивнул на корзину полную пустых пивных бутылок, - да и волшебные корочки есть, надо же от этой собачьей работы, хоть какое-то преимущество иметь.

- Так как подбросить Вас? – он уже натягивал на широкие плечи пиджак.

- Да я уж как-нибудь здесь, - отказался опер, - на диванчике, не впервой.

- Хозяин барин. Я возьму папочку, завтра выходной, просмотрю ее поподробней.

- За барышней своей поухаживай, раз выходной, а то будет как…- он хотел добавить у меня, но лишь махнул рукой.

- Учеба у нее завтра, да и понимающая она у меня.

- Все они понимающие, до определенного времени.

На том и расстались.

 

 

продолжение следует...


  • Древний 2017 это нравится

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#108 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 08 Февраль 2021 - 16:25

Сейчас. Январь 2016 г.

Артем сидел на коленях, на обнаженных бедрах покоился меч в лаковых ножнах. Пальцы левой руки нежно поглаживали гладкую поверхность ножен, пальцы правой легкими касаниями перебирали витой шнур у рукояти.

Она спала, он это чувствовал. Что ж пусть спит. Он сидел уже час, стараясь успокоить мысли и отрешится, получалось плохо, его все время затягивало в водоворот памяти, он сопротивлялся, но чем сильнее он старался, тем глубже его утягивало…

 

Тогда. 1997 г.

Артем окончил школу, и встал на перепутье. Что делать? Куда пойти? С его аттестатом нечего было и думать поступить на бюджетное место в институт, а на платное – ха…

- …Если, щенок, не способен учится, то платить за его бездарность я не собираюсь, пусть идет работать, если ни на что другое не способен…

И он пошел, та самая женщина из библиотеки, которой он так полюбился, устроила его в библиотеку, но не в детскую, а центральную находящуюся недалеко от Университета.

Платили мало, но на жизнь им с матерью хватало, да ему и самому нравилось эта работа. Тишина и полутьма прохладных залов, приятно щекочущая нос пыль в запасниках библиотеки и никто на него не кричит, не окликает собачьей кличкой, наоборот - зовут по имени отчеству.

Он очень изменился за годы прошедшие с памятной драки на пустыре. Сильно вытянулся и раздался в плечах. За это надо благодарить его походы в бассейн.  Этому поспособствовала мать, работавшая в районном спорткомплексе медсестрой. В течение трех лет он каждый вечер, перед тем как начинали сливать воду, приходил туда и плавал, плавал, плавал. Вот только друзей у него не прибавилось. Единственный человек, которого он мог назвать приятелем – сосед по парте, два года назад переехал в другой город.

Степан перестал его доставать, но лишь по той причине, что год назад присел на нары, за грабеж, а вместе с ним и почти вся его шайка-лейка. Остальные его дружбаны притихли. Натка ходила повеселевшая, видимо ее тяготила любовь Степки. Она совсем расцвела за это время, превратившись из нескладной, но симпатичной девочки подростка, в очаровательную девушку. Артем пару раз видел, как она после школы садилась в шикарную вишневую девятку.

Чем взрослее становился Артем, тем больше он походил на отца. Темные густые волосы, прямой нос и упрямый, с ямочкой, подбородок. Вот только глаза подкачали, были они ярко-голубые, как у матери, а не темно-карими угольями отца. И это его похожесть, парадоксально раздражала отца.

Работая в библиотеке, Артем часто задерживался в ней допоздна, девушки у него не было, идти было некуда. Когда все сотрудники расходились по домам, он закапывался в книжные стеллажи, наугад беря книги и начинал их пролистывать и так до тех пор пока не находил книгу которую ему хотелось прочитать. Что бы никто ему не мешал, он даже устроился на полставки сторожем.

Это было счастливое время, но все когда-нибудь кончается. Кончилось и оно. В летний призыв, от весеннего ему удалось отвертеться, он ушел в армию.

Нельзя сказать, что там ему пришлось плохо, нет. Там просто было все не так, он словно попал в зазеркалье. В кривое зеркало, которое искажало реальность так, что переставало быть понятным, где добро, а где зло, и где грань между жизнью и смертью стиралась напрочь.

А потом была война, вернее локальный военный конфликт, но если кирпич назвать горшком, он от этого кирпичом быть не перестанет.

С этой войны для него началась другая жизнь. Жизнь полная грязи, боли и смерти. Бесчисленные ночные рейды и зачистки. Приклад бьющий в плечо, от чего на нем образовался синяк, со временем переросший в большую мозоль. Холодная сталь ножа, раскисшая грязь под ногами, свинцовое небо над головой и кровь, море крови. Встреча с Учителем и находка, навсегда перечеркнувшая прежнюю жизнь…

 

Сейчас. Январь 2016 г.

Артем открыл глаза. Внезапно заболело плечо, он потер зудящие наколки.

…Память, наша память, она что-то вроде личного палача…

С тихим шелестом он обнажил меч и словно пружина, прямо с колен взвился в воздух. Тело было легким и послушным, глаза бездумно смотрели прямо перед собой. Руки легко вращали в воздухе трех килограммовый, старой работы, меч. Прекрасная балансировка клинка и отточенная годами техника позволяли ему действовать мечом с поразительной точностью. Катана, проснулась и яростно взвизгнув начала помогать ему. Старая, многослойная сталь разрубала все, что попадалось ей на пути. Давно были изрублены скатки из соломы, пропитанной водой. А он все двигался по комнате, словно обезумев. Меч пел в его руках свою песню смерти.

Наконец он выдохся и остановился, опустив руку с клинком. Холодная сталь ласковым котенком ткнулась в обнаженное бедро. Он чувствовал ее дрожь, передавшуюся ему. Артем огляделся. Весь пол усеивали обломки. В своем безумном танце он изрубил все, что находилось в комнате. Уцелела лишь подставка, на которой хранился меч. Каким-то чудом он не тронул ее.

Артем вложил клинок в ножны, почувствовав ее разочарование (она давно не пробовала человеческой крови) и надежду на продолжение.

Надежда.

По щекам Артема побежали слезы.

Надежда. Наденька. Надюша…

Обессиленный, он опустился на колени посреди разоренного помещения, пальцы разжались, и меч обиженно звякнул о покрытый циновками пол, и словно монах четки, начал перебирал события давно минувших дней.

Ему повезло дважды. Первый раз, когда его не убили в первом бою, хоть эту бойню назвать боем сложно. Их, плохо обученных, не обстрелянных пацанов бросили против озверевших от крови и наркотиков боевиков, ой пардон, конечно не боевиков, а борцов за независимость свободной республики Гулистан. Из сотни «бойцов» вышедших вместе с ним вернулось девять. Артем был единственным кто вышел из боя целым и невредимым, не считая глубокого пореза над левой бровью – шальной осколок гранаты, прилетевший со стороны врага. С тех пор к нему намертво прилипла кличка «Счастливчик».

Второй раз, когда его приметил командир развед роты – майор Ким Михалыч, похожий на обрубок комеля, и взял к себе, у него как раз по ранению выбыло пара человек. Он-то его и познакомил с Учителем - старым японцем…

 

Тогда.  Октябрь 1997 г.

В очередной раз, летя от подсечки на землю, Артем никак не мог взять в толк, зачем им рукопашный бой. Он так и спросил у Михалыча.

- На фига?

- Дурная голова, ты думаешь, я вас драться учу? Нет, я блин, вас жизни учу, драка она всего лишь жизнь в миниатюре. Ты думаешь - взял пушку в руки и ты король. А вот хрен тебе. Утка с ружьем, это всего лишь утка с ружьем. И вообще в любом конфликте рулит дух, а не физика или техника. Будет дух все остальное побоку. Так что не рассуждай, а хватай финку и давай режь меня.

Артем пожал плечами и взяв штык-нож пошел резать Михалыча. Хотя в принципе это было бесполезно, с таким же успехом он мог бы попытаться зарезать, к примеру, медведя или матерого кабана-секача. Шансов ноль!

- Ты как перо, держишь? Ты обедать пошел или врага убивать?

Артем поудобней перехватил рукоять ножа. И всадил его в живот расслабленно стоящего перед ним майора. Вернее попытался.

Михалыч, легко перехватил его руку. Вывернул запястье наружу, и уложил его локоть себе на сгиб правой руки, выводя на залом. От боли Артем приподнялся на цыпочки, а Михалыч начал перемещаться по кругу и он волей неволей следовал за ним.

- Ты меня пощекотать задумал или убить?

Артем попытался ударить его свободной рукой. Майор пресек его удар и вот он стоит перед ним с вывернутыми руками.

- Дальше что будешь делать? – сардонически поинтересовался Михалыч.

Артем пнул его ногой, но он лишь сильнее вывернул его руки и попытка не удалась. Руки обожгло болью, и он застонал.

- Зачем мальчика мучаешь?

Артем сквозь навернувшиеся на глаза слезы оглянулся. Позади него стоял пожилой японец. Под седом ежиком волос – раскосые глаза, внимательные и печальные, под перебитым носом аккуратно подстриженные черные усы.

Михалыч выпустил его руки.

- Танака-сан, - поклонился майор.

Тот поклонился в ответ.

Потом они подошли и крепко пожали друг-другу руки.

Артем, потирая зудящие локти, смотрел на японца. Тот качал головой, глядя на него черными орехами глаз.

- Он не воин.

- Еще какой воин, лентяй только.

- Он поэт, дай я его учить буду.

- А тебе зачем, если он не воин.

- Все поэты чуть-чуть воины, и из них лучшие воины выходят, если правильно учить.

- Я значит не правильно?

- Ты хороший боец и учитель, но не поэт. А поэта только поэт может учить.

- Ну и лады, - легко согласился Михалыч, усмехаясь в усы, - только если его убьют, его жизнь будет на твоей совести.

- Не убьют, - без улыбки, очень серьезно ответил японец.

Теперь все свободное время, его было не много, он проводил со старым японцем. И тот его учил. Учил правильно дышать, правильно расслабляться и правильно напрягаться. Да много чему учил.

- Кто он? – пристал Артем к Михалычу.

- Японец.

- Ким Михалыч, это я сам знаю.

- А раз знаешь, чего спрашиваешь.

- Что он здесь делает?

- Живет.

- Я серьезно.

- Сам у него спроси.

Артем рассердился:

- Блин, Ким Михалыч, объясните толком, что здесь - в горах Гулистана, делает японец, который говорит по-русски и при этом без акцента. Кто он такой и вообще как его на территорию части пустили.

- Тебе это надо?

- Надо.

- Он тебя хорошо учит? Подумай, сразу не отвечай.

Артем хотел сказать - откуда я знаю, я раньше ничем таким не занимался, но подумав, ответил:

- Хорошо.

- Тебе нравиться?

- Да.

- Ну, так пользуйся моментом, не каждого он соглашается учить, а тебя сам выбрал. Считай - тебе повезло.

- И все-таки?

- Ты рядовой, прям репей. Захочет сам расскажет.

На этом разговор прекратился. Артем твердо решил узнать, каким ветром в воюющую страну, лежащую за многие тысячи километров от его родины, занесло японца.

Танака-сан жил рядом с их частью, буквально в десяти минутах ходьбы от КПП. В небольшом саде, раскинутом перед домом Учителя, росли яблони и сливы, и он совсем не напоминал виденные Артемом в книгах японские садики. Он практически ничем не отличался от соседских. Лишь позади дома на ровной, посыпанной песком площадке было вкопано несколько макивар, да установлен тренировочный столб с торчащими в разные стороны деревянными «руками».

Артем шел к дому учителя с твердым намерением получить ответы на свои вопросы. Он стукнул в дверь и, дождавшись приглашения, вошел. Старый учитель сидел на циновке в ставшей почти привычной для Артема позе – сейдза.

Артем коротко поклонился, скинул берцы, носки и босиком пройдя по выскобленным доскам пола, опустился на колени перед Учителем.

Несколько секунд он смотрел на него - подстраиваясь под его дыхание, потом прикрыл глаза и попытался отбросить мысли и сосредоточиться на дыхании. У него почти получилось.

- Хаджиме, - услышал он не громкую команду и открыл глаза.

- Спрашивай, - тихо произнес японец.

- Что? – Артем почти забыл свои вопросы, тишина и покой дома действовали на него умиротворяющее.

- Задавай вопросы, мальчик. Ты ведь хочешь узнать, что я здесь делаю. Да?

- Как, Вы узнали?

У него мелькнуло в голове – «Старик умеет читать мысли!»

- Нет, мыслей я не читаю, - словно в подтверждение обратного сказал Танака-сан.

Он мягко улыбнулся:

- Достаточно просто уметь читать лица. А твое лицо очень выразительное. Спрашивай, я отвечу, а потом начнем урок.

- Как, Вы здесь оказались, Танака-сан?

- Пути Господни неисповедимы, ученик.

 

Взгляд со стороны.

Танака Котесиро.

Танака смотрел на свои мозолистые, словно копыто лошади кулаки и размышлял. Думы его были не легки. Сорок лет – самый расцвет мужской сил. Многое есть за плечами, а еще больше впереди, но только не здесь. Не на родине, не в Японии. Сытой и благополучной. Тут его путь завершен. По крайней мере, на данном этапе.

Сколько он себя помним, он сражался. Сражался с противниками, с миром, с самим собой. Сначала в силу вздорности характера, потом для проверки Искусства. С детства он занимался каратэ, потом дзю-дзютсу и кендо.

Сотни поединков, как на спортивной арене, так и в подпольных боях, часть из которых закончились летальным исходом. Для его противников, само собой, не для него. Бесчисленные драки в барах и в темных подворотнях. Работа в полицейской группе захвата.

Позже став бизнесменом, он работал на международном рын­ке, много путешествовал и имел воз­можность пообщаться с различными мас­терами бое­вых искусств. Он смог проверить свои навыки в жестких, порой жестоких схватках с разными противниками.

Техника его менялась от боя к бою. Интегрировалась в реальность. Все наносное, вычурное и зрелищное отбрасывалось, оставлялось только эффективное, незаметное и прикладное. Но всего этого ему было мало...

Здесь на родине он достиг потолка. Не с кем стало сражаться, не осталось настоящих самураев, для которых жизнь – это путь к смерти. Надо двигаться дальше. Вот только куда? Сотни мыслей одолевали его.

Где его путь? Как испытать силу воли и решимость идти до конца по этому пути? Каким должно быть подлинное боевое искусство? Где в мире есть место, где могут пригодиться его навыки, суть его жизни? Где воют руками, а не пушками и автоматами? Где с врагом можно встретиться лицом к лицу? Рука к руке? Нож в нож? Душа к душе?

Он не знал. Но догадывался. Афганистан. Решено. Он едет.

Так он оказался в стране раздираемой войной. Помог его давний знакомый, американец Джон Гилди. Как догадывался Танака, американец работал на ЦРУ. Это его не волновало. Важно то что он в конце концов добился того чего хотел. Он даже выучил язык своих учеников – фарси. А после и язык врагов – русский.

Сначала он обучал бородатых варваров рукопашному бою. Но этим он не ограничился. В конце концов, он приехал сюда не учить, а учится. Мужеству, силе воли и подлинному боевому искусству, а не его кастрированному спортивному варианту. Он стал воевать. Десятки вылазок и рейдов, ночных боев и рукопашных стычек. Четыре года на войне, а потом – плен. Его чудом не убили в ночном бою за высоту 47. Плен и международный скандал - подданный Страны Восходящего Солнца на чужой войне. Суд, ноты протеста и долгие переговоры, обмен и возврат в Японию. И несколько лет серой жизни, без желаний, страстей и стремлений. После - встреча со старым монахом в буддийском монастыре, долгие беседы и переосмысление своей жизни. Как итог прежней жизни - неожиданное письмо от старого друга-недруга, того самого старлея что так ловко захватил его в ночном бою.

В плену они долго общались и прониклись друг к другу взаимным уважением и симпатией, даже тренировались вместе по ночам. По началу конечно не тренировались, а пытались убить. Старлей - Танаку, Танака – старлея. Но потом…

Одно письмо, другое, третье. Так прошло несколько лет, а потом приглашение приехать. Долгие размышления и итогом - чемодан, вокзал, Россия…

 

 

продолжение следует...


  • Древний 2017 это нравится

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#109 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 11 Февраль 2021 - 14:07

Глава 3. Виктор.

Сейчас. Ноябрь 2009 г.

Проснулся Виктор почти мгновенно, вот он еще спит, но миг - тени покинули его и, открыв глаза, он полностью вернулся в сейчас.

Виктор сел и с трудом распрямившись - потянулся. На душе, в отличие от тела, было легко. Прежняя жизнь кончилась, началась новая. Плохая, хорошая – не важно. Новая и точка. Без груза прежних ошибок и неудач. Жизнь с нового листа. Жизнь, в которой будет все – радости, горести и ошибки. Да, ошибки - куда же без них.

Сегодня понедельник, значит дворник снова в бой, покой нам только снится.

Первым делом Виктор напился. Потом размялся, стряхивая с себя сонную одурь. Пока он крутил ката вскипел чайник. Наспех позавтракав, Виктор, взвалив на плечи дворницкий инструмент, пошел на свой участок.

На улице стемнело. Виктор закончил убираться и, опершись на скребок наслаждался приятной усталостью поселившейся в мышцах. Старенькие наушники, чуть слышно поскрипывая, выводили:

 

…Всего семь жизней до весны осталось перезимовать

Запомнить и расшифровать все эротические сны

Наш венерический матрас на чердаке сожрала моль

Спасал он нас с тобой не раз, когда кидала вдруг любовь

Куда-то вверх взлетаешь ты, встав на карниз

Срываешь звезды как цветы, бросаешь вниз…

 

Виктор усмехнулся семь жизней. А у него сколько? Он закурил, вчерашнее обещание завязать забылось. Ему лучше думалось с сигаретой в зубах. Что ж посчитаем.

Первая - до встречи со Светой.

Вторая - соответственно после того как их закружило в Новогоднюю ночь.

Третья - началась после смерти родителей.

Сейчас, стало быть, четвертая.

Если верить песне, осталось еще три.

- Проснись! – Чья-то рука легла на плечо.

«Черт!» - он вздрогнул, так задумался, что прозевал появление начальства.

- А,  Виктория Андреевна, - он стянул с головы наушники, - вот задумался немного.

- Вижу, закончил, - она улыбнулась ему.

Улыбка у начальницы была приятной.

- Да вроде как, - Виктор улыбнулся в ответ.

 Как это раньше он не замечал что она очень симпатичная и совсем не старая. Только-только четвертый десяток разменяла. А когда улыбается, так и вовсе больше тридцати пяти не дашь. Чуть полновата конечно, но ноги стройные, коленки круглые так и хочется погладить.

Он сглотнул слюну. Точно новая жизнь началась. Он видимо очнулся от своего летаргического сна, раз на женщин реагировать начал. Было немножко неприятно и стыдно перед Светой, за то что в нем так быстро пробуждался интерес к жизни.

- Ну, молодец, быстро ты вработался.

Он пожал плечами, не зная, что сказать:

- Стараюсь.

- Ты помнишь какое завтра число?

- В смысле.

- В том, самом, - она засмеялась. Смеялась Виктория тоже хорошо – искренне и заливисто, словно девчонка.

Он недоуменно пожал плечами.

- Зарплата завтра, так что к четырем милости просим. Только не опаздывай, касса закроется.

Точно, как он забыл, завтра аванс.

- Это хорошо, - Виктор кивнул, - зайду.

- Ну все, пока, - Виктория Андреевна, подняла руку словно хотела до него дотронутся, но передумав, просто махнула ему на прощанье, - до завтра.

Она, обогнув его, поспешила в сторону темнеющей арки, слегка оскальзываясь на высоких каблуках. Он кивнул. Женщина этого не видела, она спешила к себе. Дома муж, дети.

Виктор смотрел вслед женщине, чувствуя тепло разливающееся по телу.

Похоже жизнь таки пятая, четвертая – прошедший летаргический месяц.

Виктор вздохнул – пора к себе.

 

Взгляд со стороны.

Виктория Андреевна Смелова.

Женщина, спешила домой. По совести сказать, домой ей не хотелось. Там муж, к сожалению не любимый, хотя по-своему уютный. Дети - две своенравные шестнадцатилетние двойняшки. Для которых ни мать, ни отец давно уже не авторитет, примером же для подражания являются актеры многочисленных молодежных сериалов и героини «реалити-шоу».

Ну, придет она домой, и что? Муженек в лучшем случае еще на работе или в гараже с мужиками треплется, а в худшем – лежит на диване, телевизор смотрит и пивом наливается. Дочки будут до ночи шляться, а потом в монитор пялиться. Придет она, сготовит ужин по-быстрому, дальше что? Телевизор смотреть, читать?

Ни того, ни другого не хотелось. А хотелось пойти в ресторан, в крайнем случае, в кафе или пиццерию, коих в их районе развелось море. Посидеть, поесть вкусно, выпить хорошего вина. Расслабиться и что бы спутник обнимал за плечи крепкой рукой и шептал в ушко нежные и ласковые слова. Только где ж найти такого, что бы обнимал да шептал? От мужа подобных нежностей она сто лет в обед не видела. Да что там говорить, они любовью последний раз занимались больше месяца назад. Муж давно не выказывал к ней интереса. Так, вяленько – пару раз в месяц. Сначала конечно инициативу проявлял, чуть ли не каждый день. По молодости Виктории это нравилось, но так как была она не очень страстной, ей и раз в неделю хорошо было. Поэтому у нее, то голова болела, то на работе устала, то домашних дел по горло, то дочки болеют. Муж поначалу обижался, потом привык, а вскоре и сам охладел к этой стороне супружеской жизни, то ли бабу себе завел, то ли еще что. Так и повелось, что супружеский долг они исполняли пару раз в месяц, да и то без особого желания и страсти.

А вот теперь на сорок третьем году жизни в ней внезапно проснулось что-то, что мешало спать по ночам, что-то такое, что отдавалось жаром в низу живота и от чего пересыхало во рту.

Любовника что ли завести, с горечью подумала она. Да кому она нужна - корова. Вон как располнела. Виктория украдкой потрогала себя за расплывшуюся талию.

Мужа дома, к счастью не было. Поэтому готовить она не стала, в холодильнике оставались вчерашние щи, она быстренько перекусила и, переодевшись, скользнула в ванную.

Лампочка была хорошая, светила ровно и ярко. Виктория пристально вгляделась в зеркало, оно безразлично отразила ее лицо. Густые с рыжей искрой волосы – волной спадали на шею и плечи. Косметика, нанесенная умелой рукой, ровно лежала на лице. Кожа шелковистая, бровки аккуратно выщипаны, ресницы напротив - длинные и пушистые. Тени подчеркивают цвет глаз, а не синеву под веками, тональный крем скрывает морщинки, помада гладко лежит на пухлых губах – ничего так себе бабенка, сорока никто и не даст.

Виктория распахнула халатик, а вот фигура подкачала. Нет - грудь приятного третьего размера, даже роды с кормлением ее не испортили. А вот талия. Да талия, где ты там моя родимая? Нету. Попа? Она повернулась к зеркалу боком. Попа ничего – круглая такая. Виктория погладила себя по заду, конечно не сорок восьмой размер, но упругая и не обвисшая. Так, теперь бедра. Она критически оглядела себя в зеркало. Бедра толстоваты, но зато икры стройные и лодыжки тонкие, без намека на варикозные вены – кожа гладкая и белая. То, что Виктория видела в серебре амальгамы, ей в принципе нравилось. Сбросить вес, жирок с талии и бедер убрать, и будет женщина в самом соку - мечта поэта. В спортзал там походить или аэробикой заняться. Ведь была она, буквально лет пять назад, стройной и легкой. Но вот парадокс, чем больше она смотрелась в зеркало и чем больше она себе нравилась, тем тоскливей и больнее ей становилось.

И зачем ей эта талия и стройные бедра, на кой черт? Для мужа что ли? Да ему до нее дела нет. Тут она, конечно, сама виновата. Да не больно ей его внимание нужно. Тюфяк, тряпка, тьфу. Только и знает что телевизор с пивом, да гараж с дружками. Что бы украдкой любоваться на себя закрывшись в ванной?

Она тихонько заплакала. Что за жизнь. Она ведь молодая еще, а что впереди? Правда что ли любовника завести? Да где заводить-то его, любовника этого? Подружки все замужем, да и сколько их там подружек осталось? Светка с Любкой, да Наташка с которой они дружны еще с детского сада. На работе одни бабы, всего мужиков - пара дворников пенсионного возраста, крепко при этом пьющих. Работа. Да работа. Мысли метнулись к новому дворнику. Молоденькому пареньку, еще совсем зеленому, сколько ему там лет 25 – 26? Симпатичный такой, высокий, худой правда и заторможенный. Да. Тихий такой, слова лишнего не дождешься, но симпатичный.

Сегодня правда, он какой то другой был. Виктория нахмурилась, вспоминая сегодняшний вечер. Что же в нем изменилось. Она покусала губу, припоминая. Вот она домой идет, видит этот как его, а да – Виктор, точно Виктор. Стоит он, на скребок опершись. Шапка на затылок сбита, уши наушниками закрыты – курит. Хочет она его окликнуть и понимает, что имя забыла. Ну ладно это бывает.  Окликает его нейтрально. Он не реагирует - ей с двух метров слышно как у него в наушниках музыка гремит. Она ближе подходит – в профиль его видит. Красивый такой профиль – высокий лоб, прямой нос, четкая линия губ и подбородок с ямочкой. Крепкий такой подбородок, видно, что с норовом хозяин этого подбородка. Никогда она ничего такого за новеньким не замечала, инертным он ей казался, безвольным. Не мужик – тряпка. А тут… Она даже тогда слегка удивилась. Еще ближе подошла – за плечо тронула. Он даже подскочил от испуга, наушники торопливо стянул, смотрит на нее. Глаза затуманены, видимо в мыслях своих бродит. Она ему про зарплату сказала. Глаза осмысленными стали. И тут…

Виктория сильнее закусила губу. И тут в его глазах она что-то увидела. В глазах Виктора мелькнуло такое, от чего в груди потеплело, и это тепло потекло в низ живота. Растеклось, а после в голову ударило.

Ей захотелось погладить его по щеке, но испугавшись этого чувства, она заторопилась домой. Уходя, она чувствовала на себе его взгляд. По дороге поскользнулась, чуть не упав, и выкинула  нового дворника из головы.

А вот сейчас вспомнила. Да, дура баба! С голодухи на дворников заторможенных бросаться начинает. Виктор, не шел у нее из головы. Как он на нее смотрел. А как? Да так. Словно хотел ее, как женщину. Ой, дура баба!

Она посмотрела на себя в зеркало - на щеках начал разгораться горячий румянец, в груди опять затеплило. Виктория, испугавшись свой реакции, с силой крутанула кран. Струя воды звонко ударила в фаянс ванны. Она поплескала в горящее лицо холодной водой. Да привиделось тебе все это – уговаривала она себя. Почудилось. Тьфу. Забудь. Но забыть не получалось.

В прихожей звонко щелкнул замок, хлопнула металлическая дверь, и мужской голос глухо выругался. Муж пришел. Пьяный. Мысли о новом дворнике разом вылетели из головы.

 

 

 

продолжение следует...


  • Древний 2017 это нравится

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#110 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 15 Февраль 2021 - 15:16

Сейчас. Ноябрь 2009 г.

То, что за деньгами он опоздал, Виктор понял уже на подходе к конторе, которая располагалась на первом этаже жилого дома. Он взглянул на дешевенькую «Электронику» - самое начало шестого, а ведь Виктория Андреевна говорила приходить к четырем. А опоздал он, потому что проспал. Вчера пока готовил ужин и ел, а потом мылся - время перебралось за двадцать ноль-ноль. Потом позанимался немного – кихон, ката. Глядь – полдесятого. Уже спать решил ложиться, да взгляд зацепился за мешки, что вчера со свалки приволок. Решил разобрать. И затянуло. Давно он не читал. А там такое богатство. Олди, Дяченко, Лукьяненко, Валентинов. Были старые романы, но были и такие которые он не читал.

За три с лишним года он отвык держать в руках книгу, и поначалу глаза просто скользили по строчкам, но Виктор быстро освоился. Устроившись поудобней на койке, он придвинул поближе банку с водой заменявшей пепельницу и погрузился в мир Лучано Барготты. Очнулся только тогда, когда очередная сигарета обожгла пальцы.

Виктор чертыхнулся – время перевалило за полночь, а непрочитанных страниц в книги осталось меньше трети. Завтра, нет уже сегодня, в пять вставать, чтобы успеть все убрать, а не дай Бог снег пойдет, так вообще труба. Он потер уставшие глаза. Отчаянно зевнул и, швырнув окурок в банку, погасил свет.

Виктор не выспался и чувствовал себя мокрой курицей, как назло ночью выпал снег и к концу рабочего дня он устал как вол распахавший гектар целины. Он, конечно, забыл о зарплате, а когда вспомнил, было половина пятого, пока отнес инструмент, пока умылся пока добежал до конторы – время ушло.

Виктор собирался развернуть лыжи к себе, но увидел, что дверь приоткрыта и решил зайти, так наудачу. Никого, конечно, не было, рабочий день кончился, а начальница у них была нормальной, без нужды людей на работе не задерживала. Он потоптался в пустом коридоре ЖЭКа, касса была закрыта. Видно не судьба. Он вздохнул – ладно завтра получит свое, но взглянув на расписание, понял, что свое он получит не раньше пятницы, ни завтра, ни послезавтра касса не работала. В конторе было жарко, и он расстегнул ватник.

- Б..ть, - он грязно выругался, денег совсем не было.

Ругательство, произнесенное в пустом помещении, прозвучало неожиданно громко. Прозвучало, и эхом пронеслось по коридору, отскакивая от крашенных в грязно-зеленый цвет стен резиновым мячиком.

Дверь в конце коридора скрипнула и распахнулась, разрезая полумрак световым клином. В проеме стояла Виктория Андреевна. Из-за света, бившего ей в спину, Виктор не видел лица, только четко очерченный силуэт и рыжие всполохи вокруг головы.

Виктор сглотнул. Это было красиво.

- Виктор, проходи, - голос с хрипотцой, которой он раньше не замечал, и чуть более низкий, чем обычно, - я тебя жду. Так и думала что задержишься.

- Я… - он не знал что сказать, -  за деньгами… вот опоздал… снег… заработался… - вышло по-детски беспомощно.

Женщина кивнула, красиво колыхнулись распущенные волосы:

- Я поняла.

Пауза.

- Деньги оставила.

 Еще одна.

- Сама выдам, - она почему-то смутилась.

Виктор чувствовал, как заполыхали алым щеки, шея, как заныло в паху, как странно ослабли ноги. Ему хотелось шагнуть к женщине и одновременно хотелось оказаться от нее как можно дальше.

- Я завтра зайду, то есть в пятницу, конечно, - он словно не слышал что она ему до этого

Она покачала головой:

- Я под свою ответственность взяла, роспись нужна, твоя, в ведомости, - говорила она с запинкой.

Он шагнул к ней. Шаг, второй, третий. Вот он на расстоянии вытянутой руки от Виктории. Еще один. Она посторонилась. Виктор шагнул внутрь кабинета, чуть задев плечом упругую мягкость. Она шумно сглотнула и отступила на шаг. Румянец залил ее лицо, делая его еще более молодым и красивым.

Виктор пристально смотрел на нее. Темно синяя юбка выгодно оттенял цвет глаз, а белая блузка подчеркивала округлость груди. Виктория, поймав его взгляд, отступила еще на шаг. Маленький такой, совсем не заметный шаг, и наткнулась бедром на стол. Жалобно звякнула стеклянным абажуром настольная лампа. Он перевел взгляд на ее руку. Узкая кисть, длинные даже на вид нежные пальцы, ногти с умело нанесенным маникюром. Совсем свежим. Вчера он ничего такого не заметил.

Ноги его подогнулись, и Виктор привалился к столу. Тот качнулся, лампа опять звякнула, но не жалобно, а как ему показалось с ободрением. Виктор оперся на столешницу рукой. Совсем рядом с тонкой ладонью. Так близко – только шевельнись и пальцы соприкоснутся.

Он хотел что-то сказать – горло не слушалось. Она тоже молчала, лишь прерывистое дыхание раздавалось в тишине кабинета. Он чувствовал его – мята, лимон и еще что-то, что-то свежее. Ее дыхание и тонкий запах духов – сладкий и возбуждающий.

- Где расписаться? - хрипло выдавил он.

- Да… - она словно спала, глаза затуманены.

Ее пальцы дрогнули и накрыли его, Виктор чувствовал тепло исходившее от них. Он шагнул чуть ближе – она подалась к нему.

«А от меня ведь козлом попахивает, весь день как проклятый снег раскидывал, ополоснуться не успел». Мысль махнула крылом и исчезла.

Он качнулся к ней на встречу, и осторожно обняв Викторию за талию, притянул к себе. Женщина прижалась к нему мягкой грудью.

Виктор видел, как женщина облизала пересохшие губы - мелькнул и пропал, словно бы дразня, розовый язычок. Она отпустила его руку и, обняв за шею, потянулась к нему приоткрытым для поцелуя ртом. Он запустил руку в копну распущенных волос и, прикоснувшись к мягким женским губам, закрыл глаза.

Женщина застонала, сильнее прижимаясь к нему. Губы ее были сладкими, жадными и ненасытными. Он чувствовал, как язык скользит по его зубам, как она посасывает его нижнюю губу. Он сжал ее. Она застонала, еще крепче вжимаясь в него. Они покачнулись, оперлись о стол. Лампа в который раз звякнула и, Виктор открыл глаза. В зеркале за спиной целовавшей его женщины мелькнул размытый светловолосый силуэт. Где-то глубоко в груди, за ребрами, в самое сердце, кольнула игла боли. Из зеркала на него глядели печальные глаза Светы. Печальные и все понимающие.

Виктор дернулся и отшатнулся от Виктории. Боль утраты, в который раз, навалилась на него.

- Я, - он отступил на шаг от удивленно глядящей на него женщины, - я не могу, прости.

Боль потери казалась навсегда ушедшая, душила его, отдаваясь дрожью в ногах. Жар желания, разливавшийся в груди, сменился ледяным колом пронзившей его от горла до паха. Страсть сменилась тоской, такой сильной, что хотелось завыть. Он думал, что та, все раздирающая боль утихла, ушла, спряталась где-то глубоко внутри и больше никогда не прорвется наружу, но все оказалось по-другому. Страсть так неожиданно вспыхнувшая в нем подняла со дна души волны горечи и печали.

- П-п-очему, - с запинкой проговорила Виктория, с тревогой глядя на него. Дрогнувшими пальцами поправила встрепанные волосы.

Виктор открыл рот, что бы извинится перед этой красивой женщиной. Но слова застряли у него в горле, он помотал головой не в силах что-либо произнести. Виктор закрыл глаза, чувствуя, как по щекам бегут слезы. Виктория подошла и обняла его за шею. Он почувствовал, как к его щеке прижалась теплая щека.

Виктор проглотил застрявший в горле комок и открыл рот…

 

Тогда. Июль 2005 г.

Света. Светик. Светочка.

Мы лежали, переплетясь телами, под тонкой простыней. В мозаичное окно веранды радостно светила полная луна. Мне все казалось радостным – старенькое плетеное кресло-качалка, ходики с кукушкой, коврик рядом со входом, лампа под зеленым абажуром. Все. Весь мир.

Света спала. Я чувствовал боком тяжесть ее груди, а ладонью гладкую кожу бедра.

Первый раз, блин первый раз. Как все-таки здорово. Она спала, а может притворялась что спит, не знаю. А я все никак не мог уснуть. Были у меня девушки до нее. Были, и не одна,  но только сейчас я понял разницу между понятиями – заниматься сексом и заниматься любовью.

Если в первом случае в процессе принимают участие место между ног, инстинкт да кусочек мозга, тот, что выделяет гормоны. То во втором случае ты погружаешься в процесс весь, начиная от кончиков волос и ногтей до пяток и кожи межу лопатками. Ныряешь в любовь с головой без оглядки, без доли сомнений и колебаний. Отдаваясь любимой не только телом, а всем сердцем, всей душой. И нет границ и запретов, лишь желание - чтобы второй половинке было хорошо, бесконечно хорошо.

Я был счастлив, вот только того что счастье мое продлится недолго я не знал. И поэтому, уткнувшись носом в светлую, приятно пахнущую травами макушку, заснул.

А дальше время понеслось вскачь, словно норовистая кобылка, рвавшая из рук поводья. Утром мы вернулись в город, меня ждал месяц тренировочного лагеря, ее – полет с родителями к забугорным берегам, под сень пальм и ласковым волнам океана…

- Вик.

Я закончил отжиматься и, утерев пот со лба, повернулся к тренеру. Голос мне его не понравился. Неприятный такой голос, словно бы не живой.

- Что случилось?

Я напрягся, неприятно натянулось что-то в животе и начала мелко подрагивать мышца правого бедра.

Петр Матвеевич молча, протянул мне телефон. Гладкий пластик неприятно холодил разгоряченную кожу.

- Виктор.

Поначалу я не узнал ее. Голос хриплый, бесконечно усталый с тщательно скрываемыми нотками паники и… словно у тяжелобольного человека.

- Алло, кто это?

- Вик, это я Света.

Я сглотнул, предчувствие беды сделало рот сухим, а голову легкой-легкой:

- Да малыш, что случилось, ты откуда звонишь, не уж то вернулась?

- Вик, родители… погибли, - в ее голосе было столько боли, что она, просочившись через телефон, тяжелым комом легла мне в голову, сделав ее тяжелой-тяжелой. Словно мозги вынули, а вместо них сунули под свод черепа кучу камней.

- А, - я не знал что сказать.

- Ты где? – теперь я почти кричал.

- Дома, - в голосе слышались еле сдерживаемые рыдания.

- Как дома, ты ведь, то есть вы должны в океане плескаться.

- Я, я… - тонкий скулящий звук.

- Да, что случилось?

- Родители…

- Что родители? – я стал судорожно вспоминать, где сейчас отец с матерью, я же только утром с матерью говорил, они с отцом были на даче.

- Что с ними?

- Погибли, - в голосе было столько боли, что меня прошиб холодный пот.

- Как погибли?

- Авиакатастрофа.

К своему стыду я почувствовал, как в груди что-то отлегло. Слава, Богу, она говорила не о моих родителях. На миг стало легче, а потом какой-то липкий ужас навалился снова.

- Светка, держись, я еду, ты только дождись, слышишь? Только не наделай глупостей! Дождись! Я мигом.

Все это я уже говорил на бегу в домик, где жил. Я не стал собирать вещи, только сменил пропотевший тренировочный костюм на джинсы и тенниску.

Тренер все понял правильно:

- Сам вести сможешь?

Я кивнул. Он кинул мне ключи от старенькой «Лады».

До города, было, минут сорок езды. Я домчал вдвое быстрей - середина субботы, машин на трассе было мало. Что бы добраться до Светиного дома я потратил еще пятнадцать минут.

Света встретила меня бледная с синевой под глазами и сильно похудевшая. Она молча упала мне на грудь. Я обнял ее за острые плечи, осторожно гладя по пушистой макушке. Гладил и не знал что сказать, слова колючими снежинками застревали в горле и никак не хотели на свободу.

Света оторвалась от моей груди и посмотрела на меня сухими, с затаенным на дне горем, глазами.

- Чаю хочешь?

Это прозвучало так буднично и вместе с тем так страшно, что я не нашелся что сказать. Мы прошли на кухню. Только когда закипел чайник, я сумел выдавить:

- Свет, что случилось? Почему ты здесь, какая авиакатастрофа? Я ничего не понимаю.

И тут ее прорвало… 

 

Взгляд со стороны.

Света.

Остров ей не понравился сразу. Как только слепящее солнце ударило в глаза. Как только молодой и наглый, со щеголеватыми усами щеточкой, таможенник уставился на ее голые ноги. От этого липко-голодного взгляда по коже побежали мурашки. Маленькие такие и противные. Света в ответ обдала его презрительным взглядом, что впрочем, на него не произвело никакого впечатления.

Отель был хорош – от роскошной обстановки до вышколенного персонала. И происходи все год назад, она окунулась бы в отдых с головой, уйдя в него вся без остатка. Но там за тысячи километров остались внимательные серые глаза, искренняя улыбка, широкие плечи и сильные руки. Вик! Витя, Витенька, Витюша. Любимый человечек.

Уже в самолете она начала скучать по вечерам проведенным с ним. Да по вечерам, ну и конечно по ночам, особенно по последним, проведенным с ним перед отъездом. Она лукаво улыбнулась своим мыслям.

От воспоминаний об этих ночах у нее по телу побежали мурашки, но не противные, а приятные такие – ласковые, а внизу живота сладко заныло.

- Так Света, - сказала она себе, - возьми себя, дорогуша, в руки. Ты на отдыхе, вот и отдыхай, не суетись, наслаждайся морем, солнцем и свежим воздухом.

Но наслаждаться не получалось, все было не так. Море не доставляло удовольствия – слишком теплое, воздух – слишком соленый. Взгляды окружающих мужчин липкими и раздевающими, еда – пресной.

В конце недели она призналась себе, что ей не хватает Вика, что она не просто скучает по нему – ей безумно плохо, когда его нет рядом. Плохо физически и душевно. Напрасно она убеждала себя, что месяц пролетит незаметно, что Виктора все равно нет в городе - он в своем дурацком тренировочном лагере. Что они и раньше не проводили все время вместе. Ну, приедет она в город, а дальше? Витя все равно не приедет из лагеря, для него каратэ это дурацкое, очень важно. А может она сама рванет к нему? Не выгонит же.  От этих мыслей она злилась на себя – она разве собачка что бы за ним бегать? Это он должен за ней бегать.

От этого мельтешения в голове она сделалась капризной и нервной. Дошло до того что мать не выдержав сказала:

- Вот что дорогуша, езжай как ты обратно к своему ненаглядному Вите. А отпуск нам с отцом портить не чего. Давай собирай манатки и скатертью дорога. Взрослая уже. А то с твоей любовью я уже издергалась совсем.

Света на радостях расцеловала маман, и кинулась паковать чемоданы.

Первым делом, вернувшись, она собиралась позвонить Виктору, но придя домой почувствовала недомогание. Сначала разболелась голова, потом заложило нос, стало больно глотать, и поднялась температура. Вызванная Таисия Петровна констатировала – грипп.

- Ну, голубушка, - семейный доктор развела в стороны пухлые ручки, – даже и не знаю, где ты его сумела подхватить в середине лета. Светочка - постельный режим, в рот теплое, на лоб холодное. Покой и тишина. Сестричка к тебе будет приходить утром и вечером, и не спорь. – Строго прикрикнула доктор, Таисия Петровна могла себе такое позволить, как ни как наблюдало девушку со дня рождения.

Света смирилась. Спала, глотала лекарства и размышляла. Думала о них с Виком. Как же с ней все это приключилось. Такого с ней раньше не было. А ведь за ней ухаживали многие, да и романы у неё были. А вот так – как сейчас, ни разу. Влюбилась ведь как кошка. В конце концов, она решила, что на самом деле все прекрасно. Ее счастье омрачало только одно – Вик не нравился родителям. Нет, с отцом понятно, ему вообще никто кроме детей его друзей и партнеров не нравился. Но мать, маман, мама. Как же она, с ее сверхтонкой интуицией, не разглядела в нем настоящего, живого, умного, искреннего человека.

- Понимаешь, доча. Он конечно красивый, умный – да, мужественный – этого не отнимешь. Но… - она чуть скривилась, - как бы тебе это объяснить, он слишком простой для тебя, увлечение его еще это…

- А чем плохо? – Света удивилась. – По крайней мере, постоять за себя сможет, и за меня.

- Да, да, Света, – мать успокаивающе похлопала ее по руке, - но не нашего он круга, не нашего, пойми.

- Что-о-о? – Девушка искренне удивилась.

- Света, сам подумай кто у него родители, отец юрист никому неизвестный, мать учительница.

Девушка вскочила и гневно бросила:

- Знаешь, мама, от тебя я такого не ожидал. От отца – да, с его вечными делами, бизнесом, партнерами и прочим. Но от тебя?

В тот раз они чуть не поссорились, и с тех пор старались избегать этой щекотливой темы. Света думала, что и этот полет на Мальту отец организовал, что бы отвлечь ее от Вика. И не без удовольствия подумала – ничего-то у тебя папа не вышло.

Она почти поправилась, и уже собиралась звонить Вику, с твердым намерением напросится к нему. Но позвонила мать и огорошила сообщением, что они с отцом уже в аэропорту и вот-вот должны объявить посадку на рейс.

А спустя несколько часов она включила телевизор…

 

 

продолжение следует...


  • Древний 2017 это нравится

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496


#111 Metos

Metos

    Юданся I Дан

  • Пользователи
  • PipPipPipPip
  • 1 756 Cообщений
  • Город N

  • Скоба

Отправлено 02 Март 2021 - 16:10

Тогда. Июль 2005 г.

Время тянулось льющимся через край стакана медом – тягуче-медленно. И вместе с тем события тех дней сохранились в памяти рваными черно-белыми фрагментами.

Вот они ищут имена родителей в списках погибших, вот разговор с психологом. Его родители, поддерживающие Свету с двух сторон. Именно так я тогда воспринимал себя – как третье лицо. Вот похоронная контора, бац – кадр сменился – в темноте потолок над головой. Хлоп – два огромных, как ему показалось, красного дерева гроба. Смена кадра – кладбище. Над головой шумят дубы. Кто-то что-то говорит. Света, прямая как палка, в черном платье и темном платке. Странно и ужасающе похожая на старушку-плакальщицу. Бледное лицо, бескровные губы и глаза – абсолютно сухие с плещущейся на дне затаенной, но от этого не менее сильной болью. Веки опускаются, поднимаются. Перед глазами – гигантский зал, люди вполголоса переговариваются, пьют, закусывают.

Примерно так я буду чувствовать себя, после смерти родителей, только во много раз хуже.

Длящийся казалось бесконечно кошмар, в конце концов, кончился. Я малость оклемался и задумался. Что же это меня так развезло? Кто они для меня? Я встречал Светиных родителей от силы пару раз, толком мы и не говорили. Но за столь короткое время я понял, что не очень-то им и понравился. Света на мой вопрос – отшутилась. Что укрепило меня в этой мысли. Она, не смотря на то что хоронила родителей, держалась во много раз лучше. Может всему виной то, что со смертью я толком и не сталкивался? Бабушки и дедушки умерли до моего рождения, собственно я и на похоронах до этого ни разу не был. Может я такой слабак? Не знаю.

После похорон Света сделалась какой-то чужой, словно нас разделила прозрачная и тонкая, но не менее прочная, чем бетон, стена. Она болезненно реагировала на мои прикосновения, не улыбалась шуткам, зато неожиданно сблизилась с моей матерью. Мама вплоть до девятого дня ночевала у нее.

А отец, в ответ на мои жалобы, велел отстать от девушки на пару недель, не приходить к ней и не звонить. Я так и сделал…

 

Сейчас. Ноябрь - декабрь 2009 г.

Виктор рассказал Виктории не все, но и той порции горя, что была выплеснута на женщину, хватило, что бы она стала смотреть на него не как на мужчину, а как на мальчика, которому требуется участие и ласка скорее матери, чем женщины.

Не рассказал он ей, как Света постепенно оттаяла, как начала улыбаться в ответ его шуткам, как перестала шарахалась от его прикосновений. Не рассказал, как его отец помог отбить бизнес ее отца, который уже рвали жадными пастями нетерпеливые партнеры. Как его мать поддерживала девушку. Какими сладкими, после разлуки, были ее губы и нежными объятия. Не рассказал, как крылья снова развернулись у них за спиной, и как потом их враз обрубила смерть его родителей. Нет, не рассказал. Особенно о смерти родителей. Не мог он еще раз пережить эту смерть.

Он пришел к себе и набросился на самодельный мешок, подвешенный в углу. И бил его, бил, бил, бил. Размалывая в кровь кулаки и захлебываясь слезами. Бил руками, ногами, головой стараясь физической болью заглушить боль душевную. Обессиленный он опустился на пол, чувствуя в душе громадную дыру, оставшуюся от прежней жизни. Дыру, рану кровоточащую, но уже без гноя, а значит готовую зажить.  Да - зажить, зажить и зарубцеваться, со временем.

Время для Виктора потянулось как в хорошей семейной жизни: дом – работа, работа – дом. Время после работы он заполнял тренировками, фанатичными на грани безумия. Он истязал себя до такой степени, что проваливался в сон, как в пропасть, летя в него камнем - бездушным и бестелесным. Спал без снов, а если сны и приходили, то на утро он их не помнил.

С Викторией у него не сложилось, да он и не жалел. Не чувствовал он в себе ни сил, ни желания сближаться с кем бы то ни было. Не нужны ему были друзья. Женщины, пусть красивые и манящие тоже были не нужны. Виктория, ничем не выделяла его из коллектива, что было к лучшему, не был он готов выйти из кокона одиночества, может быть потом, когда рана окончательно зарастет.

Он бежал, ловя морозный воздух ноздрями, лишь изредка притормаживая на особенно скользких дорожках парка. Ноги легко пожирали метр за метром, первый километр, второй, третий, пятый - он не считал. Мыслей не было и не было людей. Было поздний вечер, звезды над головой, тишина заснеженного лесопарка и размеренный бег по глухим тропкам.

Виктор сбросил скорость, впереди очередной поворот, подъем и резкий спуск, раскатанный малышней до состояния черного зеркала. Потом петляющая тропка, выводящая из парка на проспект. Остановился отдышаться. Передохнул и форсировано бросился штурмовать ледяной склон. Он наслаждался собой. Своим телом и спокойствием, наконец поселившимся в душе.

В два прыжка он взлетел на склон и тормознул на самом краю.

Поглядел на картину, разворачивающуюся под его ногами. Предночной сумрак скрадывал детали, но свет звезд, разбивавшийся о белизну снега, позволял разглядеть если не все, то многое. Классика – трое и одна. И вот появляется он – герой. Как в плохой книге.

Странно, все происходило в тишине, лишь вялые матерки и тихий гогот шакалов, уверенных в своих силах и готовящихся рвать жертву. А она-то, жертва в смысле, что мочит?

Вот ведь пакость, а день так хорошо заканчивался. Постоял секунду и, оттолкнувшись, заскользил по льду. Троица стояла хорошо. Двое, в вязаных черных шапочках, чуть в стороне от ледянки держали девушку за руки, третий, в меховой, широко расставив ноги, стоял как раз на пути Виктора. Шакалы, занятые девушкой, не заметили Виктора.

Склон был крут и он, набрав скорость, мягко повалившись на спину, пождал под себя ноги. Виктор съезжал все быстрее и быстрее. Подкатившись к «меховой шапке», он резко распрямил ноги, подбивая противника. Удар был так силен, что перебросил «шапку» через Виктора. Противник, взмахнув руками и нелепо задрав ноги, грохнулся затылком о зеркальную гладь льда.

Один готов.

Прокатываясь по инерции мимо замерших в удивлении шакалов, он ухватил крайнего за штанину и резко дернул на себя. Матернувшись, «вязаная шапка» покатился вслед за Виктором. Виктор не дал ему опомниться. Подтянул к себе и рубанул локтем в переносицу. Под рукой хрустнуло, тело падонка обмякло.

Второй готов.

Виктор крутанулся на спине и скатился с ледянки. Подхватился на ноги и резво стартанул в сторону оставшегося противника. Тот уже выпустил руку жертвы. Не останавливаясь, Виктор сходу зарядил ему ногой в живот, затем двоечка левой-правой, в голову и солнечное сплетение и напоследок правой ногой в грудь.

Третий готов.

Первый, тот, что в меховой шапке, начал ворочался, слабо матерясь и держась руками за голову.

- Ходу, - Виктор подхватил девушку под руку и почти поволок за собой.

Остановился он только тогда, когда впереди показались огни ночного проспекта. Тут он и разглядел кого спас. Девушка. Высокая. Светлая дубленка не скрывает точеной фигурки. Волосы светлые, растрепанными прядями падают на лицо, так что черты не рассмотреть.

- Дура, - ругнулся он, - ты где ходишь так поздно? Приключений захотела на свою за…, - он поперхнулся, - кхм, замечательную фигуру. Это же, б… - ругательство чуть не вырвалось, он вовремя успел закусить его, - это блин парк, там вечно кого-то грабят, насилуют, убивают.

Девушка молчала, лишь блестели глаза из-под вуали падавших на лицо волос.

- Ты чего молчишь?

- Горло болит, - еле слышно посипела она.

- Тебя чего понесло, ночью через парк, а?

Тихо-тихо:

- Мама, дома беспокоится, хотела как быстрее?

- А позвонить?

- Мобилка села.

-             Вот ведь, - он чуть было опять не назвал ее дурой, - лучше, что бы тебя, эти – он махнул рукой в сторону парка, - изнасиловали, да? Или убили?

- Ладно, пришли, - они выбрались из парка на широкий проспект, - у тебя деньги есть?

С трудом расслышал:

- Зачем?

- Блин, со мной за свое спасение, чем рассчитываться собираешься?

Виктор чуть не рассмеялся, видя, как она отшатнулась от него. Он, наверное, и вправду хорош: в старом заштопанном свитере, трениках с оттянутыми коленями и шапочке с надписью СССР.

- Да шучу, я, шучу. Вон такси, хватит денег, что бы добраться?

Девушка пожала плечами, но он уже не глядел на нее, призывно маша желтой с черными шашечками машине.

- Шеф, а черт, - он обернулся к девушке, - тебе куда?

- На Вернадского, сколько? Сколько? Ну, ты обнаглел. Давай за две сотни. Тут ехать то всего ничего.

- Двести рублей у тебя есть? Нет? Ха. Да садись ты.

Он почти силой усадил девушку на заднее сиденье. Протянул таксеру две мятые сотенные.

- Все езжай, - отмахнулся он от протестующей девушки и добавил, обращаясь к водителю, - аккуратней вези, понял? Номер я запомнил.

На прощанье, хлопнув по крыше ладонью, он отправился к себе.

«Да, как знал, деньги с собой взял». Последних двухсот рублей, которые он захватил, что бы купить поесть, и чего-нибудь сладкого к чаю ему не было жалко. «Ничего, в холодильнике пачка пельменей есть, а чаек мы пустой попьем, не привыкать, тем более что послезавтра зарплата. Жаль девушку толком не разглядел. Высокая, красивая, блондинка вот и все что рассмотрел, ну да ладно».

Дома, он уже привык называть дворницкую домом, Виктор заварил чай и пока тот настаивался, принял душ. После, прихлебывая крепкий напиток, он взялся разобрать картонную папку, которую нашел в пакете с книгами. Тогда он мельком просмотрел ее, что-то там было философское вроде, записки какие-то, он толком не понял. Сейчас делать все равно нечего. Читать? Настроение не то. Спать? Спать не хотелось, адреналин в крови после стычки еще не унялся. Так что пофилософствовать самое то, дабы успокоиться.

Виктор включил старенький плеер, к которому приделал найденные возле баков колонки. Кассеты зашипела и пленка, подумав, выдала:

 

Это только начало игры,

Будто вниз головой летишь

Потому быть внимательнее,

Выбирая себе фетиш.

Это может быть лёгкий браслет

И высокие каблуки

Или тонкой резьбы корсет

И перчатка с её руки…

 

От хрипловато-тонкого голоса Шклярского, от его музыки и текста у Виктора по спине побежали мурашки. Вот ведь. Он покачал головой - из мыслей не шла девушка, которую он так удачно отбил у насильников. Что-то знакомое в ней было, теплое и… он покрутил в голове мысли, подбирая подходящее слово. Родное? Да именно так - родное, в наклоне головы, в движениях рук. Ладно, к черту.

Кассета закончилась, он машинально перевернул ее. Завораживающе-обволакивающий голос Кати Гопенко запел, почти заговорил:

 

Когда все станет белым-белым -

Я обещаю вернуться,

Даю тебе слово.

Когда все станет белым-белым,

Я обещаю вернуться,

Не взорваться сверхновой,

Не умереть

У них на руках.

Не уйти на орбиту

На радость арбитрам.

Раствориться мгновенно

В танцах кукол Вуду

И остывшем глинтвейне.

Ну что ж ты поверил

Во все эти сплетни?

Ты ведь все-таки первый,

Все-таки первый,

Кого я жду.

 

Он прикрыл глаза, наслаждаясь голосом певицы, потом мотнул головой, стряхивая наваждение, пальцы немного нервно скользнули по шершавому картону, дернули матерчатые завязки. Серые листы бумаги были исписаны бисерными буквами. Несмотря на мелкий почерк, буквы были на удивление четкими и округлыми, так что читалось легко.

Он прочел первый лист, брови удивленно поднялись, пальцы перебрали оставшиеся листы. Не много – десяток. Прочитанное удивило, но еще больше заинтересовало.

Так-так все страньшее и страньшее, как говаривала одна маленькая, но очень любопытная девочка.

Он углубился в чтение.

 

Из картонной папки.

…Читающий, возрадуйся, ибо сокровище, что попало в руки твои достойно каравана золота. Нет. Что злато? Пыль на сапогах странника. Читающий, то, что ты держишь в руках, есть глоток воды для страждущего в пустыне, тонкая струйка воздуха для задыхающегося в толще океана.

Выспарено? Да. Смешно? И мне смешно. Смешно и горько. Столько лет потрачено в поисках, сколько накоплено. Если бы все мной написанное попало ко мне в начале моего пути. О! Если бы! Увы и ах. Почти три десятилетия поисков и что? Унести знание в могилу? Нет, нет и нет. Пусть учительскую карму я отработал много лет назад, и сейчас передать живое знание живому носителю у меня нет возможности. Все что я знаю - я напишу, хоть и мертво, то знание что начертано на бумаге. Пусть! Хоть так…

…Сил нет, я знаю мое время вышло. Что начертано на скрижалях судьбы, не вырубить ни рубилом, ни топором, ни желанием, ни любовью, ничем…

Как там у поэта…

…И никого не защитила

Вдали обещанная встреча,

И никого не защитила

Рука, зовущая вдали…

 

Да! Все писать не имеет смысла. Пишу лишь квинтэссенцию практики, никакой воды. Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит…

 

 

продолжение следует...


  • Древний 2017 это нравится

Мои работы: Tattoo of predatory & prints of martial arts:
Вот примеры моих работ:
https://www.instagram.com/metoc_1978/

Тут много БИ иллюстраций:

https://www.vectorst...ors-by_balashov

Биханс: https://www.behance.net/balashovmia496





Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 анонимных