Перейти к содержимому






Фотография

1816: Приключения первых британцев на Рюкю-15

Написано clover , 06 Январь 2017 · 392 Просмотров

Изображение

 

(часть14)

 

(на иллюстрации - "Врата вежливости", построенные для ритуала приема послов от китайского двора. Иллюстрация более поздняя, сделанная американской экспедицией. Об этих вратах упоминал мастер Фунакоси в своих мемуарах в части, где он рассказывал о традиции вежливости на Окинаве. Врата полностью восстановлены после войны)

 

На следующий день мы вместе с г-ном Клиффордом отправились зарисовывать мост, который находился не далее 300 ярдов от места нашей обычной высадки на берег. Надо сказать местное начальство постоянно возражало против нашего его изучения и не подпускало к нему, поэтому мы взяли с собой Jeeroo, не сказав ему сначала куда и зачем мы направляемся. Но как только он понял куда мы идем, то сразу же встревожился и отправил посыльного за Maddera. Когда пришел Maddera, то мы ему сказали, что ничего страшного не замышляем – просто хотим пойти полюбоваться архитектурой моста. Он напомнил, что нам это запрещено. Т.е., не смотря на то, что Maddera был в очень доверительных отношениях с нами, он все же стал возражать. Тогда я на минуту задумался, как поступить дальше, и решил его слегка упрекнуть за сомнения в наших добрых намерениях. Он добродушно улыбнулся, и ответил, что он делает всего лишь то, что обязан делать. Он оставался стоять перед нами, пока мы не повернули назад. Как только он убедился, что мы действительно отказались от своей затеи, он что-то тихо сказал Jeeroo, и после этого ушел. Но через несколько минут неожиданно вернулся, подшел к г-ну Клиффорду и кивнув на меня прошептал: «капитан сердится?». Видимо он опасался, что я был зол на него. Тогда г-н Клиффорд, заверил его, что обязанность следовать выполнению своего долга я понимаю, и это не может меня рассердить, тем более, мы не можем требовать его нарушения от нашего близкого друга. Тогда, я откровенно спросил его, почему они не хотят пускать нас к мосту? Ведь он находится не в городе, а на его окраине? Но он отшутился, сказав: «женщины Loo-Choo увидеть Ingeree (английский) мужчина. Женщины Loo-Choo - крик!», и ушел. С нами остался Jeeroo, который неожиданно предложил нам прокатиться на лодке, недалеко от моста. Пока мы рассматривали и зарисовывали мост, он расспрашивал нас о нашем короле, сколько ему лет, какая у него семья, об Англии и т.д. Некоторые наши ответы вызывали у него искреннее изумление и восхищение.

 

Воспользовавшись интересом Jeeroo к нашему монарху мы решили тоже задать ему несколько вопросов о правителе Loo-Choo, но, к нашему сожалению, наш друг, который был всегда был довольно общительным, не смог на них ответить. «я не знаю»,- ответил он, - «сколько правителю лет, и сколько он иметь детей». Возможно, это было правдой. Позднее, от Maddera нам все-таки удалось узнать, что их правитель был человеком глубоко преклонного возраста, и у него были семья и дети. Это было странно, поскольку вчера один из начальников из свиты принца сказал капитану Максвеллу, что у правителя не было детей.

 

Во время нашей «экскурсии» к мосту на лодке, Jeeroo держался совершенно непринужденно, много шутил и даже спел несколько песен, а также поведал нам, что жители Loo-Choo вообще очень любят петь и музыцировать. Однако, он мало чего вразумительного рассказал о местных музыкальных инструментах, которые мы здесь на острове еще ни разу не видели. Мы слышали только пение. Действительно, на острове пели все – люди из любых сословий. Песни были с нежным и очень мелодичным напевом. Но Jeeroo сказал нам, что у них есть также много и веселых застольных песен. Он поднял чашу с вином, и обращаясь ко мне, спел одну из них. Нам она очень понравилась, и мы даже попытались записать ее под его диктовку:

 

Tywacku tawshu, shee kackufing,
Chiaw ung, itchee shaw, shooha neeburu,
Ting shi, you byee, chi taru shu ninnee,
Noobu cadsee meesee carra shaw jeeroo,
Shing coodea sackee oochi noo shing.

 

Смысл ее был примерно такой: «Меня вдохновил кувшин вина, и я написал сто страниц стихов: однажды, в торговом городе Chaw ung я напился и заснул в винной лавке. И тут меня неожиданно вызвали к императору. По пьяни я забыл одеть свои верхние одежды. И, когда я предстал пред ним раздетым, я крикнул ему: «это - я, вино любящий бессмертный!».

 

25 октября мы отмечали годовщину вступления его Величества на престол. Наши корабли по этому случаю были празднично убраны. Мы произвели салют в честь короля. Множество красивых флажков и великолепных флагов, которые смотрятся всегда красиво и торжественно по любому случаю, произвели неизгладимое впечатление на островитян, которые никогда не видели столько много флагов на наших кораблях. Обычно, мы только по воскресеньям поднимали на борту каждого корабля по одному флагу. Мы заранее оповестили островное начальство, что будем проводить церемонию в честь короля в этот день, поэтому посмотреть на это зрелище собралось множество людей со всех уголков острова. В тот же день было условлено, что мы в первой половине дня совершим ответный официальный визит к принцу, поэтому в час дня от борта «Альцесты» отплыла процессия, состоящая из 4 лодок, на каждой из которых развивался британский флаг. Капитана Максвелла сопровождали 12 человек из его офицеров, а также некоторые из молодых джентльменов. Со своей «Лиры» я взял с собою 6 офицеров, всех одетых по полной форме. Мы вошли в гавань и причалили в том же месте дамбы, когда посещали с официальным визитом островное начальство 23-го числа прошлого месяца.

 

По случаю приема капитана Максвелла, принц вышел ему на встречу на несколько ярдов перед воротами, и предложив свою руку, провел его в храм. В храме все было обустроено так, чтобы не нарушить этикет, который предписывал, что никто, за исключением лиц высочайшего ранга не могли находиться в месте, где присутствовало лицо монаршей крови. Храм, как я ранее рассказывал, был разделен на три «комнаты», границами которых служили столбы. В случае необходимости «комнаты» закрывались подвижными перегородками. Если эти передвижные перегородки удалить, то получится один большой зал. «Комната» для принца была сделана достаточно просторной, что подчеркивало его высокий социальный статус. Не смотря на то, что люди попроще, находившиеся в других «комнатах» не могли его видеть, все же перегородки и столбы воспринимались ими как нечто лишь формальное, не отвергающее причастность к моменту присутствия высокой персоны. Последовавшее за этим застолье было роскошным, оно состояло из 12 блюд, а также распитием чая и сакэ в короткие промежутки времени между сменами блюд. Было там и множество новых блюд, еще неизвестных нам, которые были приготовлены главным образом из мяса, сервированного по-разному, и поданному на больших подносах.

 

Во время встречи с принцем мы вручили ему ответные подарки. Капитан Максвелл умолял его принять от нас нескольких отрезов великолепной алой и голубой ткани нашего производства, а также образцы всех видов прочих тканей, которые имелись у нас на кораблях. Среди прочего, мы подарили ему: кусок дамаской грубой парусины, очень красивый набор хрустальных графинов, очки, три десятка вин разного сорта, несколько книг и множество разных брошюр. Капитан Максвелл также просил принца передать в дар правителю Loo-Choo корову, быка и теленка лучшей английской породы - в качестве скромного подношения за радушное и гостеприимное отношение к нам. В ответ принц выразил большое удовлетворение этими подарками, и шутливо добавил, что поскольку теленок родился уже в их стране, то он стал большим любимцем у островитян, и что несомненно они найдут ему «нужное применение». Мои подарки принцу состояли из 15 видов вина, небольшой напольной изящной вешалки для одежды, нескольких образцов английских ручек, чернил и бумаги, все из которых сильно отличались от виденных нами на острове, географический атлас и небольшой латунный секстант, который я был вынужден включить в подарки, поскольку часто был свидетелем того изумления и восторга, когда они видели, как мы производим свои астромические расчеты. Г-н Джон Максвелл, сын нашего капитана, которому принц послал в подарок ткани и курительные трубки, подарил ему в ответ увеличительное стекло и карту Лондона. Карта была цветная и по ее краям были изображены дворцы, королевский госпиталь в Гринвиче, а также прочие важные общественные здания, все из которых были рассмотрены принцем с большим вниманием. После того, как его Высочество осмотрел лично большинство подарков и получил удовлетворившие его объяснения, он поднялся со своего места и сказал, что он не смеет принять от нас так много таких ценных подарков. На что мы ему ответили, что, наоборот, их слишком мало, и, что все эти вещи не могут возместить ни в каком виде его доброе отношение в нам, и то количество провизии и припасов, которые они нам прислали на борт кораблей за все время нашего пребывания у берегов острова. Это лишь капля нашей благодарности за большую доброту и внимание, которую мы от них получили.

 

Ниже приводится список провизии и припасов, которые мы безвозмездно получили от правительства Loo-Choo. На «Альцесту» и «Лиру» было поставлено:

 

Телятина, дичь, рыба, яйца, мешки со свежими помидорами, кабачки, горшки с сакэ, каждый примерно по 15 галлонов, корзины с апельсинами, связки пряников (? Bundles of gingerbread), лук, редис, сельдерей, чеснок, свечи, древесина, древесный уголь, тыквы, корзины с вермишелью, ящики с сахаром, отрезы хлопковой ткани с набивным рисунком, связки перца. отличные японские курительные трубки,

 

Во время приема принца, за столом не могли присутствовать люди, которые могли бы быть нашими хорошими переводчиками, такие, как Maddera или г-н Клиффорд, которые могли бы все объяснить гораздо лучше, чем официальный переводчик принца – китаец Джон. Его переводы никогда не были точными, и мы сомневались в его верной передаче принцу нашего чувства деликатности и уважения.

 

В конце ужина, принц встал и предложил тост за здоровье короля Англии, и опустошил свою чашку сакэ всю до дна. В свою очередь мы произнесли тост за здоровье правителя Loo-Choo, и тоже опустошили чашки до дна. Вообще, наш врач рекомендовал капитану Максвеллу не пить сакэ, поскольку тот все еще чувствовал себя неважно после падения с лошади, поэтому в течение всего ужина он пил только вино, впрочем, также, как и другие члены нашей компании, которые имели какое-то убеждение, что сакэ, хоть и не очень крепкий напиток, но очень коварен – от него пьянеешь резко и внезапно, а потом не можешь себя контролировать. На одной стороне стола Ookooma развлекал наших офицеров, а на другой Jeeroo общался с курсантами. Один из островных начальников шутливо заметил, что всякий раз, когда они приходят на борт нашего корабля, то напиваются «в дрызг» из-за постоянных тостов за здоровье нашего короля и правителя Loo-Choo, которые выпиваются традиционно до дна. И тут же, воспользовавшись этой хорошей шуткой и веселым настроением, наши чашки были вновь наполнены, и снова прозвучал тост «За здоровье короля Injeree!», после которого, конечно же, наши офицеры были вынуждены ответить: «За здоровье правителя Loo-Choo!». И так было три или четыре раза. Вообщем, выпито было гораздо больше, чем это было при обычных наших «посиделках» с островными друзьями.

 

Принц казалось наслаждался шумным весельем, царившим за столом. Он стал более веселым и общительным, чем в начале нашей встречи, хотя естественно он старался держаться более сдержанно, чем другие. Ookooma, будучи слегка «навеселе», видимо вообразил себя тамадою. Он несколько утратил свои почтенные манеры, разгуливая между сидящими и говоря намного громче, чем это подобало такому случаю. Это была неосмотрительность, которую принц великодушно не замечал. Когда Ookooma проходил мимо моего стула, я шепнул ему: «Ya weetee» — вы пьяны. Он обернулся ко мне, и пробормотал: «Weetee nang!» — «Пьян – нет»!, но его голос и манера поведения были в прямом противоречии с этим утверждением. Однако, его последующее поведение, когда наш праздник подошел к концу, было настолько приличным, что он наверное только притворялся, что был пьян, чтобы по-дружески позабавить нашу компанию.

 

Когда пришло время расставаться, принц предложил капитану Максвеллу свою руку, и не только проводил его за ворота храма, но и прошелся с ним примерно на 20 ярдов дальше, вдоль дамбы. Там он остановился, и отпустил его руку. Капитан Максвелл выразил принцу еще раз искреннюю благодарность от имени английского правительства за искренее уважение и огромную доброту правителя Loo-Choo. Он попросил разрешения рассказать об этом великодушном отношении нашему королю, а также заверил принца наиболее искренним и почтительным образом, что расскажет обо всех обстоятельствах нашего приема. В ответ на такие речи принц поклонился в манере, которая, очевидно выражала им большое удовлетворение сказанным. Далее капитан Максвелл высказался, что он чувствовал сам, как сильна его благодарность и как он был обязан своему особому вниманию со стороны местных властей, как мало он смог отблагодарить их, и, что он надеется, что принц соизволит принять от каждого из нас небольшой знак своего уважения и благодарности. Затем он снял со своей шеи маленький термометр, оправленный в серебро, и протянул его принцу, который склонил свою голову, предложив капитану Максвеллу самому повесить на его шею этот подарок.

 

Некоторым может показаться странным, что мы выбрали в качестве подарка скромный термометр, но за время нашего общения с островным начальством мы поняли, что в таких случаях требуется чрезвычайная деликатность из-за островных традиций – они категорически отказывались принимать что-либо чрезвычайно ценное, поскольку такие подарки могли быть расценены местной властью, как «подкуп должностного лица» за наше гостеприимство. Поэтому всякий раз, когда у нас возникала необходимость что-либо подарить мы выбирали предметы, которые были хоть и красивыми, но не слишком дорогими, особенно, если они предназначались для лиц, облеченных какой-либо высокой властью. И такие подарки принимались без возражений. Чтобы как-то подарить серебряный термометр принцу, замаскировав его под «незначительный» подарок, капитан повесил его себе на шею на ленте. Мы это проделывали и раньше, вешая на шею на ленте различные «безделушки», либо одевали дополнительные кольца на пальцы, готовые для таких случаев. А термометр мы выбрали в качестве подарка для принца, поскольку заметили, что он привлек особенное внимание принца в ходе его осмотра «Альцесты». После того как капитан Максвелл вручил принцу свой маленький подарок, принц, в свою очередь, вручил ему ответный подарок: он снял со своей шеи ленточку с печаткой из сердолика и повесил ее на шею капитана. Принц был так восхищен всем происходившим, что вместо того, чтобы уйти, как вероятно предписывал строгий островной этикет, он снова взял руку капитана Максвелла и провел его по всей длине дамбы, мимо восхищенной толпы, до самой лодки. Там он остановился, и, придерживаясь рукой верхней части парапета, стал ожидать нашего отплытия.

 

(продолжение...)






Март 2024

П В С Ч П С В
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728 29 3031

Поиск по блогу