Читал в 12 лет... Очень зашло
В 12 и мне заходило 
Я про теперешний взгляд.
Про попаданцев, попался отрывок
В чертовой темноте, такой "выколи глаз" чернильной, какими бывают осенние ночи на юге, сверкающие, цветастые трассы были особенно яркими. Только радости от этих чистых, как из спектра выдернутых, красных и зеленых пунктиров не было никакой. Просто потому, что лежащий плашмя Паштет отчетливо понимал - это порхает Смерть. Не романтическая старушка с косой, а тривиальная, свинцовая, про которую ни легенд не складывали, ни рисунков не делали. И если парой минут назад все было просто плохо, потому как по мечущимся в низинке людям внезапно заработало сразу два пулемета, поливая рассыпавшуюся толпу как из шлангов ало-малиновыми струями, то теперь стало совсем паршиво, потому как неподалеку от Паши выкатился на край оврага маленький, несерьезный с виду агрегат. На гусеничках и с приплюснутой башенкой, то есть - танк. Только маленький еще, кормили плохо пока. В башенке торчало сразу два стальных жальца и теперь почему-то только одно, левое, трещало, как идиотская погремушка, брызгучим оранжевым огнем освещая граненые поверхности угловато-архаичного танкового серого тела и бликуя на отполированных узорчатых траках гусениц.
Зеленые трассы наперекосяк мелькали с красными, подстригая все живое на дне этой чертовой не то балки, не то долинки, не то оврага. Цветастые пунктиры делали ночь еще темнее, слепили и мешали разглядеть - что творится - то? Метались неразборчивые силуэты, кто-то трехэтажно матерился, кто-то стонал, кто-то командовал, кто-то плакал и разок высокий, словно бы даже детский звонкий голосок в ужасе взвизгнул: "Мамочка!" и все, больше его Паштет не слыхал.Было очень страшно. Не помнил толком - как он тут оказался и - самое плохое - не мог пошевелиться - как только трассы хлестнули по бесформенной толпе, так и все. Ни рукой, ни ногой. И от этого становилось еще страшнее, до рвоты буквально.К танку метнулся расхристанный черный, словно вырезанный из картона силуэт, тут же башенка кокетливо по-птичьи повернулась и прошила бегущего струями пуль, черный картон, зеленые иглы, нет силуэта. А танчик рявкнул, дернулся с места и не пополз, как положено бы ему было делать, а весьма шустро застрекотал прямо в направлении лежащего тряпкой Паштета. Мертвая зона резко уменьшилась, теперь трассы неслись сантиметрах в 15 от земли, пару раз мелькнув почти у самого лица. Показалось, что пахнуло жженым волосом. Яркие, праздничные, невсамделишные какие-то, словно выстрелы из бластеров в "Звездных войнах", еще бы не знать, что опустятся ниже - и от лица останутся кровавые ошметья, перемешанные с осколками кости и крошеными зубами. Паштет вжался, как мог спиной, стараясь сплющиться, как камбала. Но земля под спиной была твердой, словно доска и размазаться в блин не вышло. И взгляд от шустрого танка оторвать не получалось, словно гипнотизировало мелькание просверкивающих узорчатых траков. Краем глаза увидел движение сбоку, с трудом глянул туда и в стробоскопическом освещении пулеметной стрельбы заметил два человеческих силуэта - маленький, изящный и большой, но какой-то сплющенный, смякший.Танк притормозил, загромыхал куда-то в сторону из обоих стволов, слепя снопами рыжего огня, пляшущего, словно громадные бабочки, смотреть на пламя было больно, отвел взгляд, понял, что неподалеку молоденькая девчонка, оскалившись от нечеловеческой натуги, пытается оттащить в сторону здоровенного мужика, то ли сильно раненного, то ли уже мертвого. Охнул от нестерпимой жалости, когда чертов танчик с тяжеловесным изяществом крутанулся, словно танцор, и рванул прямо на несчастную пару. Налетел, заслонил собой, вертанулся полным кругом, вроде как влажно захрустело, но от стрельбы близкой уши уже работали странно, звон какой-то мешал точно слышать и танк сделал три полных оборота там, где только что хорошенькая медсестричка пыталась спасти чью-то простреленную жизнь.И после этого неудержимо, как по рельсам, попер на Паштета. Только вот гусеницы теперь бликовали не слабо розовым или зеленоватым отсверком, а густым, ало-красным, мокрым.Попаданец выдавил из себя какой-то недокрик и изо всех сил рванулся в сторону, заставляя ватное непослушное тело сделать хоть одно движение. Получилось!Катанулся в сторону, отчаянно, на разрыв связок, дернул на четвереньках прочь, тут же воткнулся головой во что-то упругое, которое немилосердно отбросило в сторону, аж в шее что-то хрустнуло. Подхватился бежать и с трудом опомнился.- Чертовы кошмары! - перевел дух, сердце колотилось где-то сразу под кадыком.Мерзкие сны снились последнее время часто. Этот был как-то на особицу - очень уж реалистичный.
