Мемуары мастера Фунакоси – 7

(Предыдущая часть)

(Перевод clover)

Общественный примиритель

В местечке Кокурё (Kokuryo), находящемся на северном побережье острова Окинава, находятся по соседству две деревни: Мотобе (Motobe) и Сяка (Shaka). В деревне Сяка жило немало людей, которые были не довольны новыми порядками, насаждавшимися на Окинаве из Токио, поэтому деревня Сяка была одним из центров постоянных бунтов, которые из года в год сотрясали север Окинавы.

Я хочу рассказать об одном из таких конфликтов, возникшем между жителями деревни Сяка и Мотобе, примерно через 15 лет после начала моей педагогической деятельности. Местная полиция оказалась не в состоянии уладить конфликт, поэтому они были вынуждены обратиться за помощью к полиции города Наха. Постепенно в разрешение этого конфликта были вовлечены не только отдельные депутаты окинавского парламента, но даже высшее руководство префектуры. И то, что произошло тогда, мне кажется невероятным до сих пор.

В то время я занимал должность преподавателя в начальной школе уезда Тюто (Chu:to), которая находилась на побережье залива Сенно (Senno). До сих пор недоумеваю, по какой причине меня выбрали в качестве посредника при улаживании этого конфликта. Быть может потому, что с обеих сторон в нем участвовало немало мастеров боевых искусств, а я к тому времени был уже достаточно известным человеком на острове, поэтому было решено, что я должен принять участие в налаживании мирных отношений между враждующими сторонами.

Вполне понятно, что от такого поручения я отказаться не мог, поэтому я испросил разрешения у своего школьного руководства предоставить мне небольшой отпуск. И директор школы согласился. Естественно, что в те времена не существовало иных способов перемещения по острову, кроме как на лошадях, поэтому мы отправились в путь на двуколках. Расстояние между городом Наха и деревней Сяка было примерно 50 миль, поэтому нам пришлось, как я помню, дважды менять лошадей.

Прибыв на место, я вместе с другими членами примирительной делегации обнаружил, что ситуация сложилась весьма непростая, противостояние, которое установилось в отношениях между жителями этих двух небольших деревень, было готово в любой момент перейти в кровопролитное сражение. Поэтому, мы приняли решение действовать немедленно и со всей возможной осторожностью.

Дальше события для меня начали развиваться неожиданным образом. Когда мы собрали жителей этих враждующих деревень на нейтральной территории для переговоров, то от каждой из сторон конфликта к нам по очереди подошли по одному представителю, чтобы поприветствовать нас. Они узнали меня, потому что каждый из них, сказал: «Здравствуйте, г-н Фунакоси».

Увидев, что я знаком с обоими представителями сторон, члены нашей примирительной делегации предложили мне возглавить переговоры. Они считали, что мое знакомство позволит легко и быстро урегулировать конфликт, но у меня на сей счет было иное, так скажем, менее оптимистичное мнение, поскольку я понимал, что в данной ситуации любое неосторожное слово может спровоцировать драку, которая еще более усложнит и без того драматическую ситуацию.

Но все же, я решил попытаться. Я старался быть предельно вежливым и беспристрастным при выслушивании сторон. И все же, в течение этого, и последовавшего за ним дня, ситуация иногда настолько накалялась, что в какие-то моменты мы были на грани физической расправы над нами разгневанными жителями то одной, то другой деревень. Но мы старались оставаться хладнокровными и терпеливыми. Наконец, после двух дней напряженных переговоров, я нашел компромиссное решение, которое оказалось приемлемым для обеих сторон. В честь заключенного перемирия в начальной школе деревни Сяка был устроен торжественный ужин. После его завершения я, вместе с другими членами примирительной делегации, уехал обратно в Наха.

После этого прошел месяц, как меня неожиданно вызвали в Департамент образования префектуры Окинава, где сообщили, что переводят на должность помощника преподавателя школы в столицу префектуры, город Наха. Наконец, свершилось то, о чем я так долго мечтал, и произошло это только благодаря каратэ, философию которого я смог применить в своей миротворческой деятельности.

Скромный человек

Когда меня назначили на новую должность в качестве помощника преподавателя в школу города Наха, мне приходилось дважды в день преодолевать расстояние в 2 мили между городами Наха и Сюри, в котором я жил с женой в доме ее родителей. Как-то раз, я принимал участие в заседании педсовета, которое затянулось допоздна, поэтому когда вышел на улицу было уже довольно темно и, кроме того, начал накрапывать дождь. И я позволил себе быть расточительным, воспользовавшись услугами дзинрикся.

Чтобы как-то скоротать время в пути, я попытался завязать беседу с человеком, которого нанял, но к своему удивлению заметил, что он не желает вести разговор, отвечая на мои вопросы односложными фразами. Это мне показалось странным, поскольку рикся обычно столь же болтливы, как и парикмахеры. Но тон его голоса был чрезвычайно учтивым, а манера речи выдавала в нем хорошо образованного человека. Тогда на Окинаве рикся подразделялись на «хиругурума» (hiruguruma - дневной извоз) и «ёругурума» (yoruguruma - ночной извоз) и мне было хорошо известно, что среди ёругурума нередко встречаются люди из бывшего сословия сидзоку.

Я призадумался, а вдруг я знаком с этим человеком? И если мое предположение окажется верным, то это будет неловкая ситуация. И я решил незаметно прояснить этот деликатный вопрос, попытавшись рассмотреть его, что оказалось весьма непросто, поскольку лицо этого человека было скрыто под широкополой шляпой. Но я придумал ситуацию, с помощью которой надеялся получше разглядеть его. Я нашел причину и попросил его остановиться. По тому, как он опустил ручки коляски на землю, я сразу же понял, что извоз не был его ремеслом, но когда он встал, то я не смог увидеть его лица, поскольку он быстро склонил голову. И все же было что-то неуловимо знакомое в его высокой и крепкой фигуре.

К этому моменту дождь уже прекратился и из-за облаков выглянула бледная луна. Возвращаясь к коляске я все также безуспешно пытался рассмотреть лицо этого человека. Ощущая в себе нарастающее беспокойство, я решил прибегнуть к другой уловке: «Мы уже проделали длинный путь, не хотите ли немного передохнуть? Я бы с удовольствием немного прошелся». Но моя уловка не удалась, потому что несмотря на то, что дзинрикся согласился, он отказался идти рядом со мной. Он пошел в нескольких шагах позади меня. Тогда я решил прибегнуть к другой хитрости и воспользовавшись тем, что дорога делала крутой поворот, резко остановился и обернулся, надеясь, что при столкновении с мной, край его широкой шляпы откинется назад и я смогу разглядеть его лицо. Однако, скорость его реакции оказалась несравненно выше моей и он успел поправить съехавшую на затылок шляпу. Его движения были столь молниеносными, что я теперь был абсолютно уверен, что он - не рикся. А еще, в следующее мгновение я понял, что знаю его, поэтому сняв шляпу, я сказал: «Прошу простить мою нескромность, вы господин Суэёси (Sueyoshi)?» Он замер, но уверенным голосом ответил: «Нет».

Замолчав, мы постояли несколько мгновений в полной тишине, как вдруг, совершенно неожиданно, он снял шляпу и, поклонился, опустившись на колени. И я понял, что не ошибся. Как печально - это был действительно Суэёси. Я протянул ему руку, чтобы помочь подняться, а затем, в свою очередь, опустился на колени и поклонился ему, после чего назвал свое имя и принес извинения за свою невежливую навязчивость.

Как я слышал, Суэёси происходил из древнего рода сидзоку, в котором было немало прославленных воинов, и кроме того, он имел больший авторитет в каратэ, чем я. Он также был признанным мастером в другом боевом искусстве, и открыл позднее свою школу бо-дзюцу.

Естественно, что после этого, я уже не мог воспользоваться его услугами. И мы вместе пошли в сторону Сюри, ведя приятную беседу об искусствах каратэ и бо-дзюцу. При расставании он попросил, чтобы я никому не рассказывал, что он занимается извозом. Он объяснил, что его жена очень больна и он нуждается в деньгах на лечение и лекарства, поэтому днем он работает в поле, а ночью подрабатывает извозом.

Несмотря на то, что Суэёси занимался извозом с благородной целью, он все же предпочитал скрывать это, считая такое занятие ниже своего достоинства. И в этом проявлялась, образно говоря, до самого нутра, его самурайская натура, но ловкость движений выдавала в нем мастера боевых искусств. К сожалению, вскоре он скончался, что произошло примерно во времена моего отъезда в Токио. Но я навсегда запомнил эту удивительную ночь и беседу с ним. Этот человек был для меня одним из самых ярких примеров истинного духа самурая.

Правило состязания

С давних времен на Окинаве очень популярно одно из празднеств, на котором главным событием является церемония перетягивания каната («Tug of War», проводится до сих пор в Нахе ежегодно, каждое второе воскресенье октября (Национальный день здоровья и спорта)). При этом, окинавский ритуал перетягивания каната весьма отличается от практикуемого в других японских префектурах. Любой кто его видел, согласится со мной, что это грандиознее зрелище. Поверьте мне, это далеко не детская забава.

Два очень длинных каната связываются узлом вместе (186 метров и весом 40 тонн), толщина которых просто гигантская – она превосходит самые толстые деревья. Для соединения этих канатов делаются специальные петли, которые продеваются в друг друга и скрепляются с помощью толстого дубового бревна. Чтобы было удобно тянуть этот гигантский канат, от его сторон отходят многочисленные мелкие веревки, которые называются «медзуна» (mezuna), превращая его в подобие огромной сороконожки. К обязанностям судьи, который следит за этой церемонией, также относится продевание скрепляющего бревна через петли. Задача эта зачастую весьма нелегкая, но она является очень важной частью этого ритуала.

Состязание начинается с того, что судья встает на ступню каждому из капитанов команд. Как только он отступит в сторону обе команды под грохот барабанов и гонгов начинают тянуть канат в свою сторону. Их поддерживают толпы болельщиков, которые размахивая флагами с названиями команд, стараются криком подбодрить участников состязания.

Но бывали случаи, когда из-за неправильного определения судьей победителя, церемония перетягивания каната превращалась (чаще всего проигравшей стороной) в настоящее побоище. Множество людей было увечено в потасовках, которые вспыхивали после завершения состязания. Чтобы такого не происходило судья состязания для обеих команд должен быть очень авторитетным человеком, который, кроме того, должен также обладать качествами мудрого посредника, чтобы принимать справедливые решения.

Традиция перетягивания каната, проводившаяся при княжеском дворе в столице Сюри, имеет многовековую историю. Когда после Реставрации Мэйдзи столица была переведена в город Наха, эта церемония стала проводиться в нем. В годы моей педагогической деятельности в Наха меня нередко выбирали в качестве судьи, и я весьма удовлетворен тем, что ни одно из состязаний по перетягиванию каната, судимых мною, не переросло в кровопролитное сражение. При этом, наблюдая за этими состязаниями, я приобрел еще и новый опыт, поскольку заметил, что если у команды все помыслы только о победе, то она, как правило, проигрывает, и наоборот, если команда не волнуется о победе, то она чаще всего выигрывает. По моему мнению, этот же принцип действует и в отношении поединков каратэ.

Каратэ спасает мне жизнь

Хочу рассказать еще об одном случае, в котором мне пригодились навыки каратэ. Около Нахи, залив довольно мелководный, поэтому крупные суда не могут швартоваться прямо в порту и вынуждены вставать на рейде. Они бросают якорь почти на середине залива, поэтому люди добираются до них с берега на лодках.

В тот день было довольно ветрено и море штормило. Я сел в лодку вместе с другими пассажирами, которая должна была доставить нас к большому судну. Когда мы приплыли к нему, то море на некоторое время успокоилось и несколько пассажиров смогли без проблем перебраться на борт, но когда подошла моя очередь море вновь сильно заволновалось и мне пришлось некоторое время выжидать.

Наконец, я выбрал, как мне показалось, подходящий момент, и шагнул правой ногой на трап, но в тоже самое мгновение на лодку накатила большая волна и она сильно закачалась. Я оказался в ужасном положении, стоя одной ногой в лодке, а другой на трапе и, держа в руках два громоздких и тяжелых чемодана. Подо мною простиралась темная бездонная глубина. Ситуация усугублялась еще и тем, что несмотря на то, что я островитянин, я не умел плавать, потому что всю свою жизнь провел в городе Сюри, редко выбираясь на побережье.

Пока я пытался балансировать, с борта судна мне стали что-то кричать, но их голоса заглушал шум волн. Наконец, я решился. Качнув обоими чемоданами в сторону трапа, я за счет их инерции вскочил на трап. Если бы я хоть на мгновение испугался, или движение моего тела не совпало бы с движением чемоданов, то я бы наверняка упал за борт и возможно утонул. Ну, если бы меня и выловили, то наверняка нахлебался бы воды. Я поднялся на борт судна с мыслью о благодарности к каратэ за мое спасение.

Через несколько дней, я вернулся домой, и конечно же отправился навестить мастера Адзато, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. «Как я рад тебя видеть», - радостно воскликнул он, - «как же ты напугал нас тогда». Мастер Адзато вместе со своей семьей провожал меня в порту и видел это происшествие. «Я был просто восхищен, как ты выкрутился из этой ситуации», - добавил он, - «нам было бы очень жаль потерять тебя».

Во многих опасных ситуациях, не только каратэ может спасти человеку жизнь, но и любые другие виды БИ. Например, мастера дзю-до умеют ловко и безопасно падать. Нужно помнить, что опыт в каком-любо виде боевого искусства, может в критических ситуациях оказаться просто бесценным.

(продолжение...) (К началу книги)