1816: Приключения первых британцев на Рюкю-5
(часть 4)
Мы обсудили наше положение после этого визита, и пришли к выводу, что оно остается достаточно неопределенным, хотя, можно было признать, что мы добились относительно большого прогресса с момента нашего прибытия. Но не смотря на то, что нам удалось в какой-то мере завоевать доверие островитян, было также не менее очевидным, что оно было неполным. Островитяне продолжали великодушно снабжать нас всякой снедью, но, тем не менее, они держали нас на дистанции, испытывая наше терпение.
С вечера 23-го и до утра 24 сентября дул очень сильный ветер, начиная с северо-северо- восточного, а затем северо-западного направлений. Наши корабли трепал жестокий шторм, но мы находились на стоянке на достаточно безопасном расстоянии от рифов, которые в какой-то мере действовали, как волноломы, разрушая удары волн. И мы понимали, что такого уровня шторм был бы чрезвычайно опасен, если бы мы находились в открытом море.
Рано утром 25 сентября, нас посетил наш уже давний знакомый, Jeeroo, который прибыл вместе с лодками, доставившими нам зелень и овощи. Чуть позднее него к борту «Альцесты» причалили на лодках его компаньоны - Ookooma и Jeema. Они привезли некоторые подарки от «старого джентельмена», заверили нас в его уважении к нам, а затем от его имени задали нам несколько вопросов, с большим удовлетворением выслушали наши ответы, а также выразили восхищение тому, как нам удалось переждать настолько суровый шторм. Они также принесли извинения за то, что не посетили нас в предыдущий день, по их словам это было бездействие, которому можно было найти мало оправданий, но шторм сделал общение вообще невозможным. Мы решили тут же воспользоваться случаем, чтобы напомнить им, что наш доктор рекомендовал капитану Максвеллу для поправки здоровья совершать длительные прогулки, поэтому мы нуждаемся в высадке на берег. Этот наш призыв к «человечности», как всегда, произвел на них эффект очередной «головоломки», с последующим диспутом между собой, чтобы попытаться дать нам уклончивый ответ. Соответственно они долго обсуждали этот вопрос, а затем ответили, в лучших своих традициях, что окончательный ответ они дадут нам только завтра. Также оказалось, что они совсем «забыли» о своем обещании предоставить нам лоцмана для проводки «Лиры», чтобы найти гавань на севере острова. Вероятно, они хотели, чтобы мы также об этом «забыли», поскольку с нетерпением меняли тему разговора всякий раз, когда мы им напоминали об этом, и даже пытались изобрать свое полное непонимание того, о чем мы говорим. Островное правительство, наверное, решило после повторного рассмотрения этого вопроса, что будет лучше удерживать нас там, где мы были, и всячески противодействовать любым нашим попыткам далее исследовать их остров. Факт оставался довольно ясным, что к их сожалению, они не знали, что дальше делать с нашим присутствием. Они со всей очевидностью понимали, что мы располагали достаточными возможностями, чтобы исследовать их остров и без их разрешения. И, не смотря на то, что, как мы поняли, туземцы демонстрировали свой дружественный нрав, они были недовольны нашим пребыванием, и мы не знали, насколько долго будет продолжаться эта их «снисходительность».
Один из чиновников, а конкретно - Jeeroo, весьма симпотизировал нам, поэтому стал нашим довольно хорошим знакомым. Ему нравилось обащаться с нами. Он был, добродушным и веселым человеком, крепкого телосложения, в возрасте примерно 30 лет. При каждой нашей встрече, он сердечно обменивался со всеми нами рукопожатиями, и с удовольствием принимал участие во всех наших мероприятиях. Временами он нам был также весьма полезен, как переводчик, поскольку ему несколько проще других удавалось запоминать английские слова. Он никогда не отказывался от предложения угоститься бокалом вина, и с ним мы никогда не испытывали особых затруднений в общении за столом. А г-ну Клиффорду он оказывал бесценные услуги по составлению словаря местного языка. Выяснилось также, что некоторые английские звуки островитяне были совершенно не в силах произнести. Например, г-на Клиффорда они называли «Криффар». Ни одному из островитян не удавалось чисто произносить наши слова, они их каверкали словно маленькие дети, которые еще только учатся говорить.
26 сентября к нам не приплыло ни одной лодки. В чем причина - мы могли только гадать. Также мы заметили, что на пляже стало меньше охранников, чем это было до этого. Но капитан Максвелл, следуя своему плану, сказал, что не будет пользоваться этим обстоятельством, чтобы отправиться на берег. И этот день прошел без общения с островитянами.
27 сентября, мы по-прежнему ждали разрешения посетить берег. Чтобы чем-то занять себя, мы решили изучить один из рифов, который находился на северной стороне залива у Napakiang. Он был образован коралловыми зарослями, размером примерно около полумили. При отливах риф обнажался. Сильный морской прибой с северной стороны постепенно разрушал его наружный край. Вся поверхность рифа была испещрена бесчисленными небольшими углублениями, в которых после отлива, словно в плену, плавали красивые рыбки, ярко-синего цвета. Я не припомю таких рыбок ни в никакой части света, за исключением Тринкомали у острова Цейлон. Коралловые отложения чрезвычайно крепки, и, не смотря на то, что во многих местах были острые выступы, нам потребовалось основательно поработать молотком, чтобы отколоть кусок для коллекции. Кроме того, у нас возникла идея рассчитать местоположение рифа, чтобы на будущее определить безопасность стоянки для кораблей. В отсутствие у нас любых иных занятий, это было не только полезно, но и интересно. Пока мы решали, как это сделать, начался прилив, поэтому мы решили отложить это дело.
Ранним утром прибыл наш достопочтенный друг, Jeeroo, который привез нам в подарок свежей рыбы, что-то наподобии трески, и пару крупных луфарей (рыба). Мы были чрезвычайно рады его появлению, и решили возпользоваться его визитом, чтобы через него отправить письмо его начальству, в котором писали, что мы нуждаемся в пресной воде, поэтому хотим отправиться на берег на лодках, чтобы наполнить бочки водой. Примерно через 2 часа после того, как Jeeroo отбыл обратно, и, наверное, передал наше послание, мы приготовили лодки, чтобы отплыть. У нас было примерно 30 лодок, в которые мы погрузили пустые бочки для воды и стали ждать. Эта поездка за водой была лишь предлогом, чтобы посетить берег. Но мы не дождались ответа от островитян. Видимо они обдумывали, как очередным ловким способом противодействовать нашим планам высадиться на берег.
Пожилой джентльмен, но не начальник, в тот же день приплыл к борту «Лиры», в сопровождении секретаря. Его внешний вид и манеры были весьма благообразными, поэтому я уделил ему особое внимание. Он попросил у меня разрешения подняться на борт, и сказал, что ему дано поручение осмотреть весь корабль, включая наши кладовые. Я ему разрешил. Приступив к выполнению своего поручения, он начал все тщательно изучать, намного внимательнее, чем кто-либо из предыдущих островных посетителей это делал до него. Его секретарь, который был столь же любопытным и наблюдательным, сопровождал его по пятам и записывал все, что он диктовал. Еще в первый день посещения наших кораблей они почти 6 часов изучали все подряд на верхней палубе. Видимо у них было правило - ничего не упускать из виду до тех пор, пока оно не будет тщательно описано и изучено. Пожилой джентельмен с секретарем пару часов изучали содержимое моей каюты – книги, мебель и прочее. Г-н Клиффорд тоже воспользовался случаем, чтобы пополнить с их помощью свой словарь, который он составлял, новыми туземными словами, а самое главное, уточнить значение тех слов, которые он ошибочно записал в самом начале. Пожилой чиновник оказался весьма любопытным человеком, он не упустил из виду ничего, что бы не представлялось ценным, и с большой благодарностью принял от нас в качестве образцов небольшой кусок каната, парусины, других материалов и т.п., которые составляли части оборудования нашего корабля. Наш трудолюбивый пожилой джентельмен изучал бриг еще в течение двух следующих дней. Мы с удовольствием отвечали на его вопросы, ответы на которые он старательно записывал. Свои записи он вел на китайском языке, и, позднее я часто сожалел, что не попросил у него копии этого документа, который было бы любопытно перевести, чтобы узнать, что же такое он там писал. Это было, как и многие другие случаи, когда мы спохватывались слишком поздно, и уже ничего не могли изменить, поскольку мы уже никогда больше не увидели бы или не услышали бы этих людей снова.
Нашим матросам очень понравился этот пожилой джентельмен с благообразными манерами, и они очень охотно помогали ему в его работе. Это было действительно крайне любопытное явление, что у островитян вежливая манера поведения и любезное обхождение были совершенно одинаковыми при общении с людьми любого ранга. И этот пожилой джентельмен обращался равно вежливо даже с нашими грубыми матросами. С самого первого нашего контакта с туземцами, даже без знания языка, между нами сразу же установилось своего рода универсальное и молчаливое взаимопонимание. Островитяне относились к любому из нас, как равному, причем это выражалось не только в их доброте, но и в том, что было наиболее замечательно - в их исключительно вежливом обхождении. И еще примечательна их исключительная честность, мы никогда не следили за каждым из них, когда они ходили по разным уголкам корабля, тем не менее, ничего не было украдено, даже случайно оброненной нами вещи. Мы даже не имели никаких поводов для подозрения, что они могли что-то украсть.
На рассвете, 28 сентября, мы решили исследовать рифовый остров. Мы его так назвали, когда чуть на напоролись на него, проплывая мимо примерно две недели назад. Этот опасный коралловый остров находился примерно в 6 милях к западу от нашей стоянки. Мы добрались до острова примерно за час, и поскольку это было время отлива, то уровень воды значительно снизился и было довольно мелко, чтобы было возможно подойти на нашей большой лодке достаточно к нему близко. Решая как быть в такой ситуации мы увидели небольшую туземную лодку около нас и решили бесцеремонно ею воспользоваться. Мы сделали на ней несколько ходок и все наши моряки благополучно высадились на остров. Во время нашей высадки, 8 или 10 местных жителей выбежали из хижины, и стояли, глядя на нас опаской, до тех пор, пока мы все не достигли берега, а затем они стремительно убежали, оставив на земле возле жилища свои курительные трубки, сумки и прочие вещи. В хижине мы ничего не обнаружили, за исключением горшка на огне со сладким картофелем, да нескольких бочонков воды. Мы тщетно пытались развеять опасения туземцев, размахивая им, чтобы они вернулись. Но, когда мы сели, чтобы позавтракать, к нашему шатру неуверенной походкой подошли двое туземцев, старик и мальчик, которые с дрожью в теле опустились на колени и начали кланяться перед нами. Они были так напуганы, что толком не могли ничего ответить на наши вопросы, а только говорили -«Ooal ooaI». Через некоторое время нам удалось уговорить старика подняться с колен с помощью стакана рома, который придал ему немного смелости. Обретя, таким образом, немного уверенности, он начал делать нам руками знаки, объясняя, что мы по-пиратски захватили его лодку. Мы к тому времени уже полностью забыли о ней, и не могли понять причину отчаяния бедняги. Наконец мы сообразили о чем он говорил, и капитал Максвелл, рассмеявшись, приказал матросам вернуть ему немедленно лодку. Бедный старик догадался о чем он говорил, и радость переполнила его сердце, он хотел опять упасть на колени, чтобы нас поблагодарить, но был на полпути остановлен, когда мы протянули ему в подарок несколько пуговиц и кусок мяса. Он взял наши подарки в руки и почтительно прикоснулся ими к своему лбу, затем отвесил нам три низких поклона и ушел к остальным своим компаньонам. Когда мы закончили завтрак и вышли из шатра, то обнаружили около него примерно дюжину туземцев, которые во многом напоминали наши друзей из Napakiang (cм. рис. в книге на стр. 76), хотя почти никто из них не были так хорошо одет. Их волосы, вместо того, чтобы быть уложенными в красивый пучок, были свободно распущены по плечам, манера, которую мы никогда не видели на большом острове.
(продолжение...)